Ему всегда нравилось наблюдать за спящей Бет. Во сне ее лицо было необыкновенно подвижно, словно жило собственной жизнью. Очень часто Уилл просыпался от того, что Бет во сне смеялась. Но сегодня ей было явно не до смеха. Темные волосы обрамляли бледный лоб, на котором застыла печать обиды и глубокой тревоги. Ему захотелось провести ладонью по ее щеке, заставить ее улыбнуться во сне. Но он сдержался. А вдруг она проснется? И неприятный разговор возобновится? Нет, лучше оставить все как есть.
Включив ночник, Уилл решил быстро написать статью про Макрея и отправить ее по электронной почте Хардену. Уставившись в пустой экран текстового редактора, он принялся размышлять о Летише, Говарде и обо всем, что ему довелось увидеть на улицах Браунсвилла. Но мысли отчего-то сами собой возвращались к Бет. Бет была одержима мыслями о беременности. Но что-то действительно мешало им зачать ребенка, как это делают все. Ему нравилась позиция консультирующих их врачей — не торопиться, не переживать попусту, пробовать снова. Все портило нетерпение Бет. Чем больше она ждала, тем меньше ей хотелось ждать. Чем больше ее просили успокоиться, тем больше она нервничала. Ей нужен был точный диагноз и четкий план действий.
Но беременность для Бет не была самоцелью. В последнее время ее действительно стало раздражать, что Уилл так много времени и сил отдает работе. Раньше его честолюбие вызывало в ней восторг, она даже называла его сексуальным. Ее восхищало желание Уилла самоутвердиться и дистанцироваться от славы отца. Когда ему исполнилось восемнадцать, отец предложил ему приехать в Америку — ему не составило бы никакого труда устроить сына в Йельский университет. Уилл демонстративно отказался. Когда он рассказал об этом Бет, она одобрила его решение. Но теперь те времена прошли, и жене стало казаться, что Уиллу пора скорректировать список жизненных приоритетов.
Он заснул в пятом часу. Ему снилось озеро, и он пересекал его, стоя в утлой лодке с опущенным в воду веслом, как венецианский гондольер. На берегу с зонтом в руках стояла женщина. Наверно, Бет… Впрочем, с такого расстояния он не мог разглядеть ее лица. Прищурившись, он всматривался в ее черты, но глаза слепило солнце, и женщина осталась неузнанной.
Понедельник, 10:47, Манхэттен
«Грешник или праведник? Нью-йоркская история жизни и смерти».
Потрясенный, Уилл не мог отвести глаз от заголовка, помещенного не на шестой, не на пятой и даже не на третьей, как в прошлый раз, а на первой полосе! Уилл без конца разглядывал этот заголовок и свой материал под ним в метро, а потом на улице, когда, словно зомби, не видя дороги, шел к редакции. И даже сидя за рабочим столом, нет-нет да и бросал в его сторону вороватый взгляд.
