— Мистер Монро, это мой муж Мартин, мои дочурки Дэвини и Брэнди, и сын Говард… — Летиша коснулась руки Уилла и чуть сжала ее. — Мартин, это журналист из «Нью-Йорк таймс». Я его провожу, а ты отведи детей умываться.
На пороге Уилл шепнул ей:
— Ваш муж ничего не знает?
— Нет, и я не собираюсь ему рассказывать. Мужу не нужно знать подобные вещи о своей жене.
Уиллу вдруг захотелось возразить. Сказать, что многие мужья гордились бы своими женами, если б узнали, что те были способны пожертвовать ради них всем. Но он промолчал.
— Вашего сына зовут…
— Да, я дала ему это имя. Сказала мужу, что мне оно нравится, вот и все. И оно мне действительно нравится. С тех самых пор. У моего сына достойное имя. Я вам больше скажу, мистер Монро… Погибший был сутенером и содержателем борделя, он зарабатывал грязные деньги. И все же он был праведником. Самым настоящим. О таких только в книжках пишут.
Суббота, 21:40, Бруклин
Вечером, на кухне, все было как всегда. Бет готовила спагетти, а Уилл только успевал подхватывать у нее из рук использованную посуду и тут же ее мыл. Это экономило им время после ужина и избавляло от необходимости лицезреть полную грязных тарелок раковину. Уилл рассказывал Бет о том, как провел день.
— О, на этом дяде пробы ставить негде, но именно он пришел на помощь попавшей в беду женщине. Женщине, с которой он даже не был знаком! И при этом, заметь, настоял на самой большой для себя жертве. Каково?
Бет молчала, повернувшись к нему спиной.
— Не знаю, честно говоря, понравится ли моя заметка Глену, но дело не в этом. Летиша убеждена в том, что Макрей спас ее честь. А возможно, и жизнь. То есть, ты понимаешь, он не просто протянул ей руку помощи, он спас ее в высшем смысле этого слова. Сутенер, стяжатель, с головы до ног криминальный персонаж, вдруг предстал в образе Спасителя! Нет, что ты на это скажешь?
Бет по-прежнему молчала, сосредоточенно готовя ужин. Уилл решил, что ее мысли были целиком заняты его рассказом, и это тешило его самолюбие.
— Ладно, Бог с ними, с Макреем и Харденом. Что будет, то будет. Ты-то как сегодня?
Бет впервые повернулась и подняла на него глаза. И Уиллу захотелось съежиться от этого взгляда.
— О, черт… — пробормотал он, вдруг вспоминая ее записку. Утром он пробежал ее глазами и тут же о ней забыл. Напрочь.
Бет все молчала, ожидая, когда он объяснится.
— Прости, малыш. У меня все мысли были о работе. И я, наверно, отключал телефон, когда разговаривал со всеми этими людьми. Ты мне звонила? Прости, прости меня, дурака, я только что вспомнил…
