«Еще бы! Уж не первому ли секретарю она звонила?» — мысленно усмехнулся капитан.
Кранц-Вовченко полезла в карман плаща.
— Я составила список пропавших монет Ореста. Какие смогла вспомнить. Златники, сребреники, резаны, куны, веверицы. В общем, все экзотические звукосочетания, которые некогда способны были издавать наши джунгли. В альбомах, которые вы привозили, я этих монет не видела, а они у Ореста точно имелись.
Она протянула Сквире сложенный вчетверо листок бумаги.
— Что за веверицы? — Северин Мирославович развернул список.
— Самые мелкие монеты Киевской Руси. Так тогда называли белок — веверицы, или векши. Шесть «белок» равнялись одной куне — или кунице. Половина «куницы» равнялась одной резане — отрезку арабской монеты дирхем. А уж сто пятьдесят «белок» равнялись одной гривне…
Сквира бросил быстрый взгляд на Марту Фаддеевну. Та заметила его.
— Вы нашли у Ореста гривны?
— А у Ревы они были? — справляясь с волнением, спросил Сквира.
— Если вы нашли у него русьские гривны… Русьские гривны абсолютно законны.
— А есть и такие?
— Вы восхитительны, капитан, — Она всплеснула руками. — А какие? Купюры Симона Петлюры? Они тоже назывались гривнами. У вас что, это слово ассоциируется только с гражданской войной?
— Вообще-то, только с националистами, — рассмеялся Сквира.
— А откуда, по-вашему, все эти националисты взяли само слово? От русьского слова «ошейник», или «нашейник», если хотите. Было такое украшение — загнутый почти в полный обруч прут из серебра. Его носили вокруг шеи, на «гриве». Фантазия у предков была прямой и беспощадной — развевающиеся на ветру волосы, волевой взгляд в светлое будущее и подкова на шее. Красиво! Естественно, украшение называлось созвучно гриве — «гривна». Ранние Рюриковичи его деньгами не считали. Владимир, креститель Руси, например, для пущей славы штамповал златники и сребреники, обычные монеты. На аверсе он изображал себя, а на реверсе — трезуб, свой фамильный герб.
— Трезуб? — аура национализма сгущалась.
— Ну да, — не понимая оживления собеседника, проговорила Марта Фаддеевна. — Это же герб рода.
— А монеты, которые назывались бы именно «гривны», когда появились?
— Таких никогда не было, — дама покачала головой. — Гривны, когда перестали быть украшениями, превратились в бруски. Двести четыре грамма серебра. То ли увеличенная модель наконечника копья, то ли уменьшенная модель звездолета. И использовали их сначала как… Ну, как запас серебра. Только в конце правления Владимира Мономаха, праправнука Владимира Великого, появились монетные гривны — гривны кун. Мы сказали бы «килограмм копеек», средневековые англичане — «фунт стерлингов», а жители древнего Киева говорили «гривна кун». Но это была не монета. Просто мера большого количества монет. А по виду — все тот же брусок серебра. Потом кто-то особенно наблюдательный заметил, что расплачиваться двумястами граммами серебра при покупке пирожков неудобно, и приблизительно во времена Ирпенской битвы стали рубить гривны пополам. И эти половинки тоже использовать как деньги. Такая половинка называлась «рубль». Это слово, смотрю, у вас не вызывает испуга, — саркастически заметила старуха.
