— Не пью на службе. Так каких друзей Гены вы знаете?
— Знаю! Я, товарищи, всю войну прошел. Удостоен высшей награды Родины!
Сквира с сомнением оглядел Мишу. Выглядел тот хорошо за сорок, и даже если ему действительно было столько, воевать он никак не мог.
— А друзей Гены назовите…
— Назвать? — Миша потер нос грязным пальцем. — Когда на работе, я с двумя руками. Всегда. Записывай!
— Ну? — кивнул Сквира. — Записываю.
— Записывай! — Миша повернул голову куда-то в сторону. — Ключ на десять видишь? Глазами-то повози!
Капитан невольно оглянулся. Найти здесь гаечный ключ было невозможно.
— Генка по делам бегает, — неожиданно сказал Миша. — Я где прост, а где — как бабушка удава. Хребет на макушке!
— Откуда вы знаете про дела его?
— Я ж тебе говорю, что разговор по телефону сфотографировал. Шестое, значит, чувство в период обострения.
— Понятно. А что именно он говорил по телефону?
— Имена, как этикетки, — проворчал мужик. — Поименно.
— Да, согласен. Что же он говорил?
— Что говорил? Он, значит, партию последнюю… Последнюю! Это про КПСС? Наша любимая партия не последняя! Понял? — Миша свирепо посмотрел на капитана. Икнул. — …Теперь он на делах, а я лямку, как мать-одиночка… — И мужик совершенно неожиданно расплакался. По его щекам потекли настоящие крупные слезы, которые он даже не пытался вытирать.
— Ясно. Девушек Гены знаете?
— Я, товарищи, отец троих детей, — полувопросительно-полуутвердительно сказал Миша. — Семья на моем иждивении. А так у меня зрение, как алмазная шлифовка. Записывай! Бронислава… э-э-э… значит. Вот так вот!
— Бронислава. А еще кто?
— Еще кто? Без смазки трение качения кипит, — недовольно сообщил Миша. — Мне ротора перематывать. Понял? — И зло добавил: — Шел бы ты…
Сквира вздохнул и, осторожно переступив через осколки стакана, вышел из комнаты. На пороге он оглянулся. Миша сидел на стуле, уставившись бессмысленным взглядом перед собой.
В цеху несколько пожилых женщин и с пяток мужиков в черных ватниках возились около какого-то механизма высотой с дом. Поодаль стоял мужчина в галстуке и в синем рабочем халате, надетом поверх рубашки в клеточку. Он ничем занят не был. Северин Мирославович немедленно направился к нему.
— Кирпич нужен? — первым заговорил человек в галстуке. — Так это в другой цех. На просушку. А тут у нас пресс, тут не кирпичи, а заготовки кирпичей… — И он рассмеялся собственной шутке.
— Нет, — улыбнулся в ответ Сквира, показывая удостоверение. — Поговорить.
