Когда Чизмазия изложил нам схему, я покраснел. Я чувствовал себя зеленым новичком. Было обидно, что я сразу не настоял на беседе с тем парнем, который ушел на больничный. Урок усвоен: опрашивать надо всех сотрудников без исключения.
Но слов Чизмазии было мало, чтобы арестовать Медфорда. Нужны реальные доказательства.
— Джордж, — сказал я, — если вы говорите правду, позвоните Эрни и запишите для нас разговор. Скажите ему, что думаете, будто это он нас к вам направил.
Чизмазия понимал, что попался, поэтому не возражал и хмуро набрал номер.
— Эрни? Это Джордж. Ко мне пришли из ФБР. Это ты их на меня навел? Откуда они узнали?
— Понятия не имею. Я ничего не говорил.
— Правда? Но в любом случае продавал все это ты, так что отдуваться будем вместе.
— Не волнуйся на этот счет.
Этого было достаточно.
Я предъявил Медфорду улики и пленку, и он сознался в содеянном. Я спросил, зачем он это делал. Зачем систематически грабить учреждение, в котором ты проработал почти двадцать лет? Медфорд только пожал плечами.
— Я решил, что никто не упустил бы такого шанса. Мне были очень нужны деньги.
Нам повезло, что мы прижали Чизмазию прямо у него дома. Когда я привез его в офис ФБР и взял отпечатки пальцев, до него наконец дошло, что случилось. Увидев предварительные материалы дела, которые я ему вручил, он отшатнулся и показал истинные чувства.
— Три миллиона? Этот хлам стоил три миллиона долларов? Какой же я дурак, что продал так мало.
Через несколько минут его увели в Службу маршалов для дальнейших процедур. По дороге он тихо бормотал, ругая себя. Как и многие коллекционеры, он видел объявление о награде и знал, что ФБР и полиция ищут украденные экспонаты.
— Надо было все это выкинуть в реку. Ничего бы вы не нашли. Как с убийством: нет трупа, нет улик — нет дела.
Эта фраза Чизмазии заставила меня вспомнить последний разговор с отцом, который умер примерно за год до этого.
Мы вышли из больницы Доброго самаритянина в Балтиморе. Диагноз был страшный. На четвертом десятке папа заболел диабетом, но это не слишком изменило его привычки и не побудило заботиться о себе. Теперь ему стукнуло шестьдесят восемь. Он был в плохой форме, и врач сказал, что жить ему осталось считаные недели.
Папа не хотел говорить на эту тему и спросил о моей работе. Я рассказал, что занимаюсь ограблением усадьбы Пеннсбери — особняка основателя Пенсильвании Уильяма Пенна. У нас на примете несколько подозреваемых, и завтра мы собираемся побеседовать с их подругами.
