— Павел Дмитриевич! — сказал Федя. — Ведь если так, то очень легко узнать, когда было сухое время. Над корягами наросло торфу метра полтора, значит — сто пятьдесят сантиметров. Если в год прирастает по сантиметру, значит сухое время было полтораста лет назад, а не тысячи лет.
— Ишь ты, Федюк, какой догадливый! Поверь, если бы так легко было догадаться, ученые давно бы догадались. Дело не так просто. Ведь, что нарастает на один сантиметр в год? — Нарастает очень рыхлая подстилка. А если сверх этого слоя нарастет еще десять, двадцать или сто слоев — ведь она сплющится под тяжестью наросших слоев. Каждый год тяжесть нарастет, и масса под ней сплющивается. Вместо слоя в один сантиметр окажется слой в один миллиметр и того тоньше. Нужно помнить, что остатки растений в болоте хоть и медленно, все же разлагаются, из них что-то уходит. В конце концов сантиметровый слой сплющится в тонкий листик. Вот почему трудно сказать, сколько лет нарастал этот верхний торф.
— Павел Дмитриевич, а зачем это коряги вытащили на берег?
— Зачем? А вы ж посмотрите, чем топят машину. Этими корягами и топят. Все, как видите, идет в дело. А все-таки эти коряги — плохая вещь. Из-за них приходится торф выбирать вручную, лопатами. Эта работа и дорого обходится, и очень трудна. Сколько ямщик за день лопат собьет об эти коряги! Не будь коряг, можно бы торф забирать прямо машиной. Есть такие машины, называются экскаваторы или фрезеры. Они очень быстро и выгодно работают, но здесь их пустить нельзя: об эти коряги любую машину поломаешь. Мне один раз пришлось на Новозыбковском районе видеть, как работала машина на чистом болоте — без коряг и пней. Торф был очень глубокий и плотный. Рабочие, вертя колесо, опускали особый резак до самого дна болота — метра на три в глубину. И этот резак отрезывал и подымал вверх целый столб торфа. Столб при подъеме разрезался на отдельные части. Значит, торфяной кирпич получается сразу — не надо ни копать, ни месить торф. — Вообще здешние машины — устарелые, — продолжал Павел Дмитриевич. — Их придумали уже больше сорока лет назад. Посмотрите, сколько около них ручной работы. Да и опасны они. Вот как пошабашат, золу из топки выгребут, да забудут залить — ветром и раздует. Загорится болото и сами машины могут погибнуть.
Очень умный способ разработки торфа придумали в 1914 году русские инженеры Классон и Кирпичников. Этот способ называется — способ размывания или гидроторф. Вместо машин действуют насосами. Из насосов пускают очень сильную струю воды на стенку карьера. Торф размывается и целыми глыбами падает на дно. На дне их разбивают струей окончательно и получается жидкая торфяная кашица, не гуще сметаны. Эту кашицу насосами высасывают и по трубам проводят на стельбище — ровную площадку, где она разливается ровным слоем. Вода постепенно высыхает, и торф густеет. Когда он достаточно загустеет, по площадке пускают особый трактор с ножами, и он режет торфяной слой на кирпичи. Способ очень удобен, так как ни копать, ни месить торф, ни отвозить кирпич не нужно. Но, к сожалению, он требует очень много воды, а она не везде есть. Под Ленинградом на одном большом болоте ведется разработка по способу Классона. Там по соседству было порядочное озеро Красное. Сейчас этого озера уже нет: за несколько лет его высосали и теперь берут воду издалека, из моря.
