— Домой? Или где тебя высадить?
— Домой, пожалуйста. До обеда я в библиотеку не собираюсь.
Он дал задний ход.
— Ты закрываешь библиотеку раньше из–за Зимнего фестиваля?
Я кивнула.
— Лита сказала, все пойдут на ужин в Общественный центр.
— Она права, — сказал Маркус, когда мы выехали на разбитую замёрзшую дорожку. — Еда там, кстати, отличная.
— Верю, — улыбнулась я. — Я пробовала яблочный пирог Мэри.
— С удовольствием съем сегодня вечером пару кусочков.
Это был мой шанс.
— Ты сможешь прийти? Или слишком занят тем делом?
— Ты про смерть миссис Шепард? — мы переваливались по глубоким замёрзшим колдобинам, и машина замедлилась до скорости улитки. — Надеюсь, смогу.
Маркус не отводил взгляд от дороги, но я заметила, как дрогнул крошечный мускул на его щеке. Хитрость не сработала, меняем план.
— Значит, её сбила машина? — спросила я. Я по–прежнему была уверена, что Агата не умерла естественной смертью.
— Результаты вскрытия будут сегодня утром.
Это не означало ни да, ни нет. Мы были уже в конце подъездной дорожки. Маркус резко затормозил, колёса скользнули по льду.
— Почему ты спрашиваешь? — спросил он. — Ты чего–то мне не сказала?
— Я рассказала тебе всё, что произошло вчера утром. «А о предыдущей ночи ты не спрашивал», — добавила я про себя.
Мы выехали на старую дорогу. Зимнее солнце, удивительно тёплое, грело затылок.
Маркус не отводил взгляда от дороги.
— А ты видела что–то ещё в другое время? Например, предыдущей ночью?
Похоже, он умеет читать мои мысли. Как ему это удавалось? Я вытащила из кармана тюбик гигиенической помады. Губы вдруг пересохли, и мне нужно было выиграть время. Я защёлкнула крышку и покатала тюбик в пальцах прежде, чем сунуть обратно в карман. Это привлекло его внимание.
— Как ты это сделала?
— Что?
— Крутила пальцами эту штуку.
Я глянула на руки.
— А, это. Как четвертак, то же самое.
Он вздохнул.
— А фокус с четвертаком ты откуда знаешь?
Я почувствовала, как щёки заливает краска.
— Ну, это всё покер.
— Покер?
— Ага, за сценой много играли. Труппа, свои. Я смотрела. Училась.
— Понятно, — он свернул на Маунтин–роуд и чуть сбавил скорость в общем потоке.
Я так и не ответила на вопрос. Может, обошлось.
— Итак, — он глянул в зеркало, — ты хотела рассказать, что видела ночью в среду.
Я медленно выдохнула. Из кожи вон лезу, пытаясь защитить того, кто не нуждается в защите. Гарри–старший не водит машину. Какое имеет значение, спорил ли он с Агатой?
— Не думаю, что это как–то связано со смертью Агаты, — начала я, поднимая руку. Я знала, что он собирается меня прервать. — И да, я понимаю, это тебе судить, что важно, а что нет.
