— Спасибо, киска, — тихонько сказала я.
Люси секунду смотрела на меня, склонив голову набок. Потом наклонилась и носом подтолкнула свой подарок поближе, махнула хвостом и побежала к кормушке.
Пока Люси ела, мы не двигались и молчали. Ноги сводила судорога — мы так долго сидели, согнувшись, на холоде. Одним глазком я следила за мёртвой зверюшкой, на случай, если вдруг она окажется не такой уж мёртвой.
Коты заканчивали еду и уходили один за другим, пока у кормушки не осталась одна Люси. Как и Оуэн, она обнюхивала и внимательно изучала каждый кусочек прежде, чем съесть. Наконец, кошка потянулась, отошла от кормушки на пару шагов и начала мыть мордочку.
Я размяла костяшками пальцев сведенные мышцы в правом бедре. Если бы не держалась за Маркуса, я бы точно упала. Мне показалось, что Люси делала это сознательно, понимая, что нам приходится ждать на полу у двери, пока она закончит. Время от времени она поглядывала в нашу сторону. Наконец она в последний раз провела лапой по морде, потянулась и не спеша двинулась назад, в укрытие. Походка Люси была грациозной, как у льва в пыльной африканской саванне, и с чуточкой той же львиной угрозы.
Теперь мы могли подняться. Я переступала с ноги на ногу, чтобы размять мышцы, а Маркус подошёл к подарку Люси, посмотрел на мёртвое животное и подтолкнул носком ботинка.
— Кажется, это просто полевая мышь, — сказала я.
Он удивлённо посмотрел на меня. Думал, я как все девочки — брошусь к нему и закричу?
— Мои родители работали во многих летних театрах, и во всех водились не только актёры.
— Как мило.
Он обошёл мёртвую мышь, чтобы взять вторую канистру с водой.
— Как–то вечером они играли Шекспира в летнем театре в парке. Мать думала, что делит гримёрную — просто тент — с отцом, — я начала смеяться от воспоминаний. — А оказалось, это енот, пришёл за припрятанным там арахисовым маслом.
— Да брось. Ты шутишь.
— Нет. — Я никак не могла перестать смеяться. — Даже не знаю, кто больше удивился — мать или бедный енот. За палаткой кто–то оставил бутафорский меч. Она схватила его и погналась за енотом. Он не собирался отдавать чашку с маслом без боя.
Маркус, стоявший со скрещенными руками, опять засмеялся. Он вполне мне нравился, когда был собой.
— Она бегала за енотом с мечом наперевес по лужайке вокруг палатки и прямо перед сценой. Не забывай, на ней была нижняя юбка и корсет со шнуровкой.
Я просто тряслась от смеха.
— И что дальше?
— Она получила лучшую рецензию за весь двухнедельный фестиваль. Никто не понял, что это всё не входило в пьесу.
