- Штирлиц, хочешь чего скажу, - Борман испытал вдруг необычайную нежность к русскому разведчику.
- Отвяжись, - грубо попросил Штирлиц, на секунду отнимая зубы от банки с селедкой.
Пастор Шлагг успокоился. Штирлиц был, вроде бы, такой, как обычно. Русский разведчик раскапризничался.
- Ну дам я кому-нибудь сегодня в глаз или нет? визгливым голосом спросил он сам себя, но почему-то вслух.
Борман и пастор Шлагг в испуге отодвинулись и нахмурились.
- Ну Штирлиц, - сказал Борман, призывая к примирению. Я же хотел тебе сказать очень важную вещь. Тут же Мюллер рядом...
- Мюллер? - Штирлиц выронил банку с селедкой.
- Ага, - сказал Борман, довольный, что так сильно напугал самого Штирлица.
- Ну вот ему-то я и дам в глаз или в нос, - пообещал Штирлиц, радостно потирая руки.
Раздался звук пулеметной очереди. Все с визгом залегли в высокой бразильской траве. Мимо них, шлепая сапогами по мелким испаряющимся от утреннего солнца лужам, прошли семеро солдат в подозрительной форме, изображавшей в виде эмблемы совок и два кулича из песка зеленого цвета. Проходящие ругались на непонятном языке. Знаток иностранной матершины Шелленберг безошибочно определил бы в их выражениях грубое описание интимных подробностей мужского и женского тел по-португальски.
Штирлиц прислушался. Некоторые выражения ему были весьма знакомы. Услышав слово " Мюллеро тудекандос ", Штирлиц не вытерпел. Сжимая кастет в запотевшей ладони, он бросился на туземцев и мгновенно положил всех четырех.
- Отвечай..., - сквозь зубы требовал Штирлиц, сидя верхом на охающем португальце и тузя его кастетом по голове, - Отвечай, мор-рда, что ты имеешь против моего друга детства товарища Мюллера?
- Ты чего, Штирлиц? - с изумлением спросил португалец, оторопело сверкая возникшим под глазом ярко-фиолетовым синяком, профессионально поставленным любезным Штирлицем.
- Ах, ты еще и по-нашему понимаешь... - гнев Штирлица был безграничен. Второй синяк мгновенно украсил монотонную морду бразильца...
- Прекрати, Штирлиц, - взмолился бразилец, пытаясь увернуться от ударов русского разведчика. - Не трогал я Мюллера... Я же у него хранителем песочницы работаю...
- Песочницы? - Штирлиц отпустил бразильца, успешно понимающего по-русски, и вытер со лба крупные капли пота.
- Ну да, - сказал бразилец, исследуя при помощи зеркальной глади лужи крупные кровоподтеки на своем лице.
- Ах, песочницы! - Штирлиц нахмурил брови и бросился на другого бразильца, но тот молниеносно отправился на верхушку пальмы и остался там сидеть до самого вечера. Два остальных исчезли в непроходимых чащах джунглей, и больше не появлялись.
