– Я рада, что ты так говоришь. По-моему, в том, чтобы убивать людей, нет ничего славного и героического.
– Этим мы в Англии сыты по горло, – сказал Алан угрюмо. – Сторонники Ланкастеров и Йорков резали друг друга добрых сто лет, так что все знатные роды были чуть ли не полностью истреблены. Неудивительно, что ты считаешь Англию варварской страной. Но все это уже позади. Генрих Тюдор, конечно, старый скряга, но он принес Англии мир. И при нем мы залечили наши раны, возместили наши потери… и страна начинает процветать.
– Ты думаешь вернуться в Англию, когда… ну… когда дело будет сделано?
– Если к этому времени моя кембриджская стычка будет забыта.
– Так, значит, тебе не нравится Венеция? – поддразнила она.
– Очень нравится! И я хочу посмотреть Рим, а также Флоренцию. Но ведь Англия – моя родина. И там теперь будет очень интересно!
– Почему?
– Вы в Италии сделали так много! Какие у вас дома, картины, статуи, библиотеки, театры, музыка… Англия же пока еще почти ничего не совершила. Но совершит. И я хочу это увидеть. Я хочу принять в этом участие.
Они умолкли, потому что после такого серьезного разговора уже не хотелось просто болтать. Анджела, подремывая на солнышке, машинально прислушивалась к разговору двух итальянцев, которые стояли, облокотившись о парапет за выступом стены в нескольких шагах от них.
– Мы только зря теряем время. Может, он вовсе и не в Рагузу отправился.
– А куда же еще?
– Ну так, значит, он успел уйти отсюда еще до нашего приезда. Все-таки выехал-то он раньше нас.
– Это невозможно. У нас был самый быстроходный корабль в Венеции.
– И все-таки как бы медленно ни плыл его корабль, пора бы ему уже быть здесь. А с тех кораблей, которые заходили в порт после нашего, и крыса не пробралась бы на берег незамеченной.
Анджела тихонько дернула Алана за рукав. Догадываясь, что он вряд ли понял их быструю речь, она шепотом объяснила ему по-гречески, в чем дело. Алан насторожился и, наклонившись, осторожно глянул за выступ. К своему большому облегчению, он убедился, что никогда прежде не видел этих людей. Но он продолжал внимательно прислушиваться в надежде услышать что-нибудь полезное.
– Это слуги герцога? – шепнула Анджела.
– Не знаю.
– Давай уйдем, пока они нас не заметили.
– Не стоит. Тут они нас не видят, а я хотел бы точно все выяснить.
Позднее он сообразил, что благоразумнее было бы ему самому уйти, оставив Анджелу подслушивать – ведь никто не узнал бы в этом юноше Анджелу д'Азола. Но, как правило, благоразумные мысли приходят в голову слишком поздно.
