— О, боже, какой мужчина, — мечтательно закатила одна глаза. — С таким бы я хотела оказаться даже в шалаше.
По их взглядам я понял, что им красавчик очень понравился и они готовы к охоте. Интересно, и кто же этот счастливчик?
А они продолжали:
— А какая у него попка, ммм… очень аппетитная, — произнесла одна.
— Да и одет стильно, — продолжила другая.
Мне стало любопытно узнать, кого они так облюбовали, поэтому я проследил за их взглядами. Какого было мое удивление, когда я увидел Дениса. Он, как оказалось, стоял спиной у стойки, забирая что-то, мне была видна только его спина и та самая филейная часть, которую так заценили эти чувырлы. Мне стало не по себе, пока девицы в мечтах на словах раздевали моего босса. Во мне ревность взыграла, сам не понял, что произошло, только когда подошел Денис с тарелкой, на которой лежал кусок пирога, и поставил тарелку на стол со словами:
— Ешь. Я больше не стану таскать у тебя ничего, — я улыбнулся во все тридцать два, а потом положил свою руку на его.
— Спасибо, дорогой, — промурлыкал я, краем глаза следя за девицами. — Как вкусно, ты такой заботливый, — ответил, поглощая пирог.
— Ты сейчас прикалываешься? — обалдевая, задал мне вопрос Ден. — Может у тебя жар? — спросил он, приложив руку к моему лбу. Выражение лица, как Дена, так и девиц надо было видеть. Я же решил играть дальше:
— Что ты, дорогой, какие приколы? И вообще, нам пора, ты не забыл, нас ждет незабываемая ночь, — только сказанув, понял, как я попал. Язык — мой враг. Хотел пошутить, называется.
— Я поймал тебя на слове, — тут же выдал шеф, оглядываясь и понимая, для кого было это представление. При этом еще и довольно отсалютовал дамам.
Подхватив меня под локоть, зашептал на ухо:
— Вот теперь точно не отвертишься, — а у меня внутри все сжалось. Во что я вляпался? Кто меня за язык тянул? Пошутил, называется.
Остаток дня провел, как на иголках. В голове возникали образы и картинки эротического содержания, и от этого становилось только хуже. Все валилось из рук, мозг отказывался воспринимать нужную информацию. Естественно, о каких цифрах может идти речь, когда я сам себе вырыл могилу. Осталось только самому в гроб лечь и песочком присыпаться.
Как назло не было ни одной идеи, как можно избежать того, на что сам же и подписался. Когда часы пробили пять, тяжко выдохнул и едва не перекрестился на удачу.
— Бог не выдаст, свинья не съест, — вставая с кресла, произнес вслух, в этот момент открылась дверь кабинета, и вошел довольный Денис.
