Но самое обидное было в том, что представители нашей расы, дайхаров, отличались все как один ослепительно-красивой внешностью. И только я оказался паршивой овцой или гадким утенком, как меня называли. В человеческом облике представители нашей расы имели, как я уже сказал красивую внешность, а в боевой форме появлялась прочная чешуя, волосы становились острее кинжала, ногти удлинялись и ими можно было разрезать стекло. Единственное слабое место было у основания крыльев, которые тоже были массивными и тяжелыми, но само основание оставалось незащищенным. Но об этой слабости никто не знал, так как дайхары не афишировали свои слабые места, во избежание последствий.
Ни разу в нашем роду не рождался такой уродец как я. Но, несмотря на внешнюю непривлекательность, родители меня продолжали любить, холить и лелеять.
Для меня были наняты лучшие преподаватели естественных наук, боевых искусств, фехтования, даже танцев и живописи, хотя последние два предмета хоть убейте не знаю зачем. Ну с живописью еще ладно, это дело я люблю, особенно, сидя на берегу обрыва, свесив ноги, мечтая о несбыточном и воплощая свои фантазии на листе. Но вот танцы… Кто же в здравом уме и твердой памяти захочет танцевать с уродом? Правильно, никто. Но родители придерживались другого мнения. Истинный дайхар должен уметь ВСЕ. Так говорили родители, на корню пресекая мои попытки слинять по-тихому от учителя танцев. И еще ни разу мой фокус с незаметным исчезновением не удался. Приходилось танцевать.
Вот с Санрааром бы точно все выстроились в очередь, чтобы он снизошел до очередного или очередной претендентки и выразил свое сиятельное согласие на танец. Но, несмотря ни на что, ослушаться родителей я не мог, вот и занимался. Раз уж красотой демиурги обделили, так хоть умом наградили.
С другими мальчишками Санраар вел себя более сносно, то есть совсем никак. Он их не задирал, не унижал, не оскорблял. Он их просто в упор не замечал. Тогда за что же мне такое «счастье» выпало? Неужели только за то, что я такой некрасивый? Я, видите ли, оскорбляю его эстетический вкус своим внешним видом. Тоже мне нашелся ценитель прекрасного. Не нравится — не смотри. Никто не просит находиться в моем обществе, чтобы не травмировать нежный эстетический вкус сего индивида.
С утра с учителем я выехал на своем златогривом единороге Харфаде на прогулку, пока солнце еще не встало и не опалило мою чувствительную кожу. Учитель ехал в отдалении. И тут рядом со мной нарисовался Санраар. Я, задумавшись, даже и не заметил, как он подъехал.
