У командирского дома, налево от маминой школы, тоже усилили караул.
Однажды вечером жена командира сидела у мамы, и Надя слышала, как она сказала:
— Я нарочно приказала не закрывать ставню в кабинете Николая Николаевича. Там будет всю ночь гореть свет. В случае чего, посылайте к нам и стучите в это окно. А мы тоже, если что случится, сейчас же будем за помощью посылать к вам.
Наде командирский дом казался крепостью. Около его парадного хода пестрела будка, окрашенная, как верстовой столб, а в будке — часовой с ружьем. Другой часовой дежурил при полковом знамени, оно хранилось в приемной у командира полка.
Зимой в царские праздники на площади у скромного деревянного собора бывал военный парад. С самого раннего утра Надя усаживалась перед окном на высоком желтом деревянном сундуке, украшенном каким-то невзыскательным художником ромбами с черными точками посредине.
И, сидя на этом сундуке, Надя ждала, когда наконец перед командирским домом появятся музыканты с военным духовым оркестром. Они долго не шли. Надя успевала несколько раз пересчитать на сундуке все ромбы и точки, а музыкантов все не было.
Но вот появлялись первые шеренги солдат с золотыми трубами и взвод с офицером — адъютантом полка… Музыканты останавливались у командирского дома, поворачивались спиной к школе. Адъютант в белых перчатках давал команду.
От взвода отделялись два солдата. Один из них направлялся к крыльцу и поднимался по ступенькам вместе с офицером. Командирский денщик стремительно открывал парадный вход, как пружина выскакивал на крыльцо и так выпячивал грудь, что Наде казалось — вот он сейчас лопнет и разорвется.
Но он не лопался и не разрывался, а становился рядом с открытой половинкой двери и голову обращал в сторону передней.
Тут Надя почти впивалась в окно, прижавшись кончиком носа к оттаявшему кружочку стекла. Затаив дыхание она ждала, когда в глубине коридора появится знаменосец.
Капельмейстер, подняв руки с палочкой наготове, тоже стоял в ожидании.
И вот денщик едва заметно щурил правый глаз, почти не поворачивая головы. Палочка капельмейстера опускалась, и торжественные звуки «Встречи» раскалывали морозный воздух.
Из дверей, склонив тяжелое свернутое знамя, выходит знаменосец. Трубы радостно и громко гудят. Знаменосец опускается с крыльца, за ним идет адъютант, приложив руку к черной кавказской папахе.
Знамя проносят вперед. По бокам его становятся двое часовых. Знаменосец развертывает знамя, и вдруг Надя видит на нем огромное лицо с бородой, со строгими красивыми глазами. Но это не лицо. Мама говорит, что это лик нерукотворного Спаса.
