Из размышлений Вадима вырвал сигнал тревоги и еще одна красная пульсирующая точка, вспыхнувшая на карте мира. На этот раз – в Южной Америке. Секунду спустя вставленный в ухо наушник ожил, и в нем раздался голос полковника Кантемирова – руководителя оперативно-тактического отдела:
– Макаров, ты и твои ребята еще не разоблачились?
– Никак нет. Что там? – откликнулся Вадим, разворачиваясь к шкафчику.
Прыгать еще раз не хотелось, и боль в спине дала об этом знать так, что агент закашлял.
– Кто-то ликвидировал Эмилио Обрегона. Группа Густаса сейчас на другом задании, спасает Кортеса от отравленного дротика, вы единственные вернувшиеся. Дежурные, конечно, уже обкачиваются стимпаками для прыжка и скоро будут готовы, но сами понимаете… Время, – Кантемиров хмыкнул, – в нашей работе самый ценный ресурс. И разбрасываться им, когда есть уже экипированная и обработанная медиками группа, смысла нет. Так что – идете вы. Все имеющиеся данные скинем через секунду. Как понял?
– Принято, штаб. Направляемся к прыжковой камере, – вздохнул Вадим и, взмахнув рукой, дал сигнал Борису с Николаем.
Затем покачал головой, снимая с полки шлем. Свет потолочных ламп отразился в потертом забрале. Макаров точно мог сказать, где и когда получил каждую царапину. Перед отпуском надо будет сдать скафандр ремонтникам, а пока и так сойдет. Агент вновь обернулся на карту мира. Обычно Эмилио Обрегона, которого пытались убить чуть ли ни по семь раз на дню, спасали люди Энрике Густаса – уроженца Пан-Бразилии. Все оперативники из его отряда прекрасно владели Португо-спаньо, и потому операции в латинской Америке доставались им. Но раз уж выходцы из городов-фавелл Рио-Сан-Лима отправились вколоть Кортесу противоядие против отравы с наноботами, чтобы тот смог умереть там, где ему и положено – на подступах к Эльдорадо, а не в Богом забытой лесной глуши, то действовать придется Вадиму и его группе. Невзирая на боль, усталость и то, что еще один хроноскачок после столь короткого перерыва может вызвать коллапс организма и быструю смерть. Ведь это ради блага всего человечества, да?
* * *
Как только разноцветная круговерть пространственно-временного скачка исчезла, по глазам резанул яркий свет. Вадим поморщился и заморгал, через мгновение фильтры в линзах шлема подстроились, и картинка затемнилась. Все еще чувствуя во рту горьковатый привкус металла после перехода, Макаров оглянулся по сторонам. Он вместе с Борисом и Николаем, которого опять рвало, стоял в густых зарослях тростника на склоне холма. Позади них вверх уходила петляющая тропинка, заканчиваясь у старого флагштока на вершине. На стальной мачте развивался выцветший зелено-желтый флаг и крутился флюгер Вильда. Внизу посреди выгоревшей на солнце травы возвышалось длинное одноэтажное строение с жестяной крышей. С восточной стороны его венчала небольшая башенка с колоколом и крестом. Во дворе стояли ржавые качели, песочница и низкая горка. В сухой пыли бегали и весело орали вооруженные палками дети, раздавался смех и голоса на непонятном Вадиму языке.
