– Так-то лучше, – произнес все тот же голос, и кто-то силой развернул неудавшегося стрелка.
Перед ним стояли трое в черной униформе. Лица скрыты под безликими зеркальными масками шлемов, на плечах – нашивки в виде песочных часов. У каждого на запястье устройство для персонального перемещения во времени. Оперативники «Контроля». Человек обречено застонал, поняв, что не успел. Агент, державший в руке пси-эммитер, сделал шаг назад.
– Ну что скажешь в свое оправдание? – спросил он, не особо, впрочем, волнуясь об ответе.
Человек решил разыграть последнюю карту, понимая, впрочем, что со спецназом «Контроля» она вряд ли сработает. Нахмурившись, он попытался как можно более грозно – что было не так-то просто с мышцами расслабленными пси-эмиттером – объявить:
– Остановитесь! Вы не имеете права меня задерживать! Я спецпредставитель канцлера! У меня дипломатический иммунитет!
Командир группы захвата покачал головой:
– Варежку закрой, нет у тебя никакого дипломатического иммунитета. Хренов муж жены путешественника во времени. Пакуйте его, ребята.
Двое агентов подхватили человека в камзоле под руки, один пробубнил заученное:
– Вы арестованы за попытку вмешательства в существующий ход истории. Вы имеете право хранить молчание, вы будете возвращены в текущий таймлайн и переданы следствию для дальнейшего разбирательства. Вы…
– Нет, послушайте! Файербаха нельзя оставлять в живых! Миллионы погибнут по его вине! Как вы не понимаете…
Командир отряда повесил на пояс пси-эммитер и выглянул в окно, проводив взглядом экипаж с главами государств.
– Не нам это решать, – сухо произнес он, закрывая ставни. – Никто не имеет права вмешиваться в текущий порядок вещей. История уже свершилась, и если мы позволим себе менять ее, начнется хаос. Нужно принять прошлое и смотреть в будущее.
Агент махнул рукой, давая сигнал к возвращению. Бойцы провернули циферблаты на запястьях. Точно такое же устройство, встроенное в наручники арестованного стрелка, сдвинулось синхронно с ними.
Никто в восторженной толпе внизу, занятой яркими мундирами и начищенными до блеска орудиями войны, не заметил вспышки, сверкнувшей в чердачном окне одного из домов.
* * *
После хроно-скачка Вадима всегда мутило. Мешанина цветов и запахов, кружащихся словно в калейдоскопе, и чувство, что твое тело бесконечно растягивается через время и пространство были опытом не для слабонервных. Особенно после баек в учебке об оперативниках, у которых сломались устройства для перехода во время сдвига. «Тело в восемнадцатом веке, ноги остались в Колизее, а башка впечаталась в борт пассажирского лайнера над Атлантикой…», – красочно рассказывал тогда инструктор по технике безопасности. Впрочем, то, что Вадима, с его опытом, лишь слегка подташнивало, было еще хорошо. Большинство молодых агентов откровенно блевало по углам после первого же тренировочного захода.
