Остальные ведьмы уже почти разобрались друг с другом – на поляне лежало штук пять тел в изляпанных кровью и грязью некогда белых рубахах.
Впрочем, еще одна схватка пока продолжалась. В ней участвовали двое – дородная женщина и так понравившаяся юноше молоденькая ведьма с зелеными глазами. Остальные в нее не совались, только смотрели. Как видно, тут подобные вещи считались делом личным, происходящим по принципу «Двое дерутся – третий не лезь».
И зря, поскольку куда более крепкая тетка явно брала верх, в какой-то момент она очень ловко сцапала девушку за горло и начала душить, что-то бормоча себе под нос.
Этого Колька никак допустить не мог, он плюнул на приказ Германа, цапнул пистолет и выстрелил в толстуху, метя ей в ногу. Ну да, нарушил все возможные должностные инструкции, сначала надо в воздух шмалять, но тут это никому не поможет. Да и заявление в УСБ вряд ли кто-то писать станет.
Что примечательно – почти попал. Точнее – попасть попал, но не в голень, как метил, а в бедро. Толстуха охнула, и на секунду ослабила хватку, но этой секунды девушке хватило.
Она лихо ткнула пальцами руки противнице в глаза, после же повалила ее на землю и уже сама принялась душить.
Что там было дальше – неизвестно, поскольку внимание Кольки переместилось на Германа. Он умудрился зацепить бесовку, отчего та взвыла голосом, не имеющим уже ничего общего с человеческим, крутанулась на месте, пытаясь достать шустрого оперативника своими когтями, и прозевала момент, когда ей на спину прыгнула та самая бабенка, с которой напарники говорили у колодца.
– Режь ее, служивый! – заорала она. – Режь!
Герман несколько раз коротко ударил бесовку ножом в живот, при этом женщина орала какие-то невнятные фразы на незнакомом Кольке языке.
Из ран вместо крови у бесовки повалил черный дым, и вроде как даже с языками пламени. Она то ли орала, то ли стонала на одной ноте, и продолжалось это до тех пор, пока Герман не резанул ей клинком по горлу, к которому тут же, изогнувшись, как гимнастка, присосалась потерявшая силу ведьма, крайне напоминая ненасытную пиявку.
– Капец! – вырвалось у Кольки. Сценка и впрямь была не из приятных.
И тут все кончилось, причем как-то сразу.
На землю брякнулись кости бесовки – ее тело истаяло в воздухе, как дымка, кроме желтого костяка в рубахе больше ничего не было.
Упала и женщина, которая до последнего висела на ее спине. Правда, она значительно помолодела и похорошела за эти секунды.
