– Слушай, Гер, а отчего так выходит? – после некоторых раздумий поинтересовался Колька у оперативника, с аппетитом наворачивающего рисовую кашу, которой сердобольные сестрички решили накормить напарников с утра. – Тут всем всё пофигу, что ли?
Дело в том, что напарникам даже вопросов никто никаких задавать не стал. Вроде как после всей этой ночной беготни они непременно должны были у местной администрации возникнуть. Неужто никто им не доложил о происшествии?
Но нет – никто и ничего не спросил.
– Думай, что говоришь. – Герман облизал ложку, и она с глухим стуком бахнула в лоб Кольки. – Врачи – молодцы, особенно те, что в муниципалке работают. Кто бы что ни говорил – молодцы. Меня вот пару раз с того света вытаскивали.
– А чего ж тогда… – Колька замялся, не зная, как сформулировать мысль. – Ну мы же…
– Коль, не бери в голову, – посоветовал юноше Герман. – Это – медики. У них, как и у нас, мозги по-другому устроены. Любой обыватель, расскажи я ему о стриге, подумает либо что я пьян, либо что я псих. Но не поверит моим словам, это точно. А вот тот же давешний Сергей даже сомневаться в них не станет.
– Почему? – удивился Колька.
– Да потому что врачи, которые в этой больнице работают, да и во многих других, особенно тех, что с неотложной медициной связаны, стоят на самой тонкой грани жизни и смерти. Это здорово меняет представления о происходящем в этом мире. Вон пойди и поговори с сестричками, теми, что ночью дежурили. Рубль за сто – они тебе такого порасскажут, что волосы дыбом встанут. А им хоть бы хны, потому как привыкли.
– Да ладно? – Колька вытер тарелку кусочком хлеба и забросил его в рот.
– Милый мой, это «Склиф», – Герман махнул рукой. – Тут Богу душу отдало немыслимое количество самых разных людей, и не все из них вели безгрешный образ жизни. Потому местные страдальцы не только к Всевышнему уходили, но и в другие края, те, что куда мрачнее и грустнее. Твое счастье, что мы здесь, наверху, ошивались, а не в районе морга. Вот уж где в темное время суток веселье! Я знаю, я видел. Вскоре после того, как в отдел пришел, как-то побывал там ночью со Свешниковым, работал у нас такой оперативник еще из тех, старых. Он Ровнина еще сопляком помнил. Лютый был дядька, а погиб нелепо.
– Страшно было? – открыл рот Колька.
– Дискомфортно, скажем так, – уклончиво ответил Герман. – Хорошо еще, что Белую даму не увидели.
– Кого? – Колька даже стакан с кофе в сторону убрал – так интересно стало.
