– Понятно, – кивнул Колька. – Деньги вам сдать?
– Половину, – кивнул Ровнин. – Вторую себе оставь.
Вот тут Колька удивился сильно. Всякое он видел, о многом слышал, но такого ответа не ожидал. Приложить к делу, сдать в финчасть – это понятно. А себе оставить – это что-то новое.
– Молодой еще, – ухмыльнулся Герман. – Коль, у нас тут не как везде, так что скажи «спасибо» и радуйся.
– Я радуюсь, – почесал затылок Колька. – Да, вот еще. А если он нашу беседу записывать будет? Или на скрытую камеру снимет? Ввек же не отмоюсь потом.
– А мы бумажку напишем – успокоил его Ровнин – О том, что ты участвуешь в оперативной разработке криминального сообщества. И в сейф ее. Снимут тебя непременно, но ты не волнуйся – это ему для себя нужно. Чтобы на привязи тебя держать. Коля, не переживай – службе твоей это не повредит никак, поверь мне. Ты в нашем отделе, а у нас как на Дону – отсюда выдачи нет.
Колька, хоть и пообтесался уже, все равно никак не мог в голове свести воедино все мысли. Он прекрасно знал, что подобная операция должна была пройти кучу инстанций, ее надо было увязывать и согласовывать, писать соответствующие рапорты. А здесь – бумажку накалякают и в сейф положат. И все. И – «не волнуйся».
Хотя – так оно куда проще, кто бы спорил? Главное – чтобы это потом боком ему не вышло. А если Ровнин сказал, что все пучком будет – значит, так оно и будет.
– Но – никакой самодеятельности, – попросил у Кольки Ровнин. – Этот Арвен – птица непростая, много за ним всякого. Я его пробил еще по весне, когда он начал вокруг нашего отдела петли наматывать. Очень неприятная личность. И завязок на самом верху у него немало – деньги все любят.
– А на что мы ему сдались? – задал Колька вопрос, который ему давно покоя не давал. – Чего он к нам прицепился?
– Кто его знает? – Олег Георгиевич откинулся на спинку кресла. – Может – для коллекции, а может, и интерес какой есть.
Парень понял, что шеф знает куда больше, чем ему сказал, но настырничать не стал. Захочет – скажет, а не захочет – и не надо. Меньше знаешь – лучше спишь. Хотя все равно странно это все.
– Неужели он не боится вот так, напрямки, против власти переть? – Колька хрустнул пальцами. – Мы же часть государственной машины?
– Коля, ты пойми – государственная машина, это, конечно, прекрасно, – мягко сказал Ровнин. – Но в нее понабилось столько народа, притом самого разного, что один факт того, что она едет, сам по себе уже удивителен. Да, мы часть этой машины и вроде как неприкосновенны, но… Деньги творят чудеса, а у него они есть. Не все продаются, но всегда найдутся те, к кому он ключик подберет, точнее – уже подобрал. И вот они могут сделать так, что наша неприкосновенность станет не такой уж и всеобъемлющей. Что до «боится, не боится»… Вот он вчера тебя, человека государева, у подъезда схомутал – и что, он дрожал при этом? Или опасливо оглядывался?
