Пожалуй, нужен другой помощник. Денис вывел из крохотной конуры во втором отсеке своего любимого бота, роботаракана, ввёл ему задание с виртуальной клавиатуры. Четыре трёхканальных глаза высокого разрешения будут теперь глазами Дениса в режиме телеприсутствия, а юркое членистое тельце пролезет там, где человеку не пропихнуться.
Через минут десять из собранной роботараканом информации у Дениса сложился пазл: нечто просочилось через всё судно, легко переходя из среды в среду, из проводника в диэлектрик, из жидкости в пустоту, проникая сквозь переборки отсеков и палубы – наверное, по трубам и кабелям, сквозь стыки и сварные швы, но и не только. Похоже, эта зараза шла как поток вихрей-солитонов, находя годный материальный носитель в каждой среде. Источником энергии был для нее, как будто, сам реактор…
Сейчас она устремилась по трубе системы жизнедеятельности в сторону жилого отсека экипажа. Глазами роботаракана Денис видел как что-то смахивающее на зыбь, только черно-глянцевое, поглощающее свет, распространяется по канализационному стояку. Денис пришпорил своего лазутчика – но едва тот коснулся зыби, как его моментально скрутило и разорвало. Денис лишился «глаз». А эта зараза, скорее всего, должна быть уже в жилом отсеке, в районе ближайших кают экипажа...
Надо вскарабкаться по лифтовому тросу, чтобы успеть предупредить товарищей... Однако на десятом метре подъема под руки попалась какая-то слизь. Ладони стали скользить, да еще эта слизь разъедала их. На одиннадцатом метре руки соскользнули с троса и Денис полетел в шахту лифта.
Падение, удар. Густой свет растягивается в нити и стягивается в узлы. Денис не чувствует своего тела, от него остался только взгляд, ничего более. Он не может даже запаниковать. Его взгляд растекается по судну и выплескивается в космос, размазывается и тает.
Последнее, что почувствовал Денис – кто-то легко поднимает его, как ребенка. И успел увидеть лицевую панель Е-Маши, во многом повторяющую классическое изображение матрешки.
Когда он очнулся – прошел час. Денис лежал в камбузной подсобке на столике, на котором Е-Маша обычно прикатывала еду в кают-компанию; но её поблизости не было.
Денис сполз со столика, чувствуя стяжки швов у себя на шее, спине и затылке. Чем это она его зашила – вилкой, что ли? Боль тоже чувствовалась, но как бы издалека, она ворочалась за завесой из обезболивающих средств. Помимо синтекожи, прикрывающей швы и разъеденную кожу ладоней, на локтевых сгибах поверх вен были наклеены трансодермы. Сейчас светодиоды на них светились спокойными зелеными огоньками – под кожу, вслед за монотерпенами, входили анальгетики и абзимы, уничтожающие патогены в его организме, от бактерий до токсинов. Свет в подсобке мигал, словно питание шло не от главной силовой установки, а от резервного генератора. Но, поскольку судно шло с ускорением – значит, реактор работал. Только куда шло? На палубе в подсобке виднелись размазанные пятна крови – наверное, это его. Хотя из него вряд ли бы столько натекло – тут кто-то с кем-то прилично подрался, судя по опрокинутым столам и шкафам. Или нет, не кровь это, а кетчуп из раздавленных тюбиков.
