Он взял с багажника два пистолета и пристроил их за пояс, а обоймы разложил по карманам. С силой поднял меня с земли, и потянулся к ножу, воткнутому в багажник. Я в шоке уставился на свой телефон, этот вояка ножом пригвоздил его к машине, от чего у него вспыхнул аккумулятор. Вокруг телефона на краске было обугленное черное пятно, а сам он ещё слегка дымился.
— Что уставился? Телефоны нынче делают с несъёмной батареей. Вот и пришлось его так выключить. — Он заулыбался, глядя на меня. — Ничего, переживёшь. А может, и нет. Смотря, как допрос пойдёт.
— Ты что наделал, дебил? — Мои глаза налились кровь от ярости.
Я с размаху ударил его головой в нос. Он отшатнулся назад, и схватился за лицо. Я ударил ему ногой в живот. При этом сам потерял равновесие и завалился на спину. Вояка же наоборот упёрся задом в придорожный куст и остался на ногах. Я как можно быстрее поднялся, жалея, что руки всё ещё связаны. Мой противник опомнился, и достал из-за пояса мой Глок. Я же, не взирая ни на что, понёсся на него. Он стреляет мне в ногу, но я уже по инерции падая, врезаюсь ему головой в живот. Мы вместе летим в кусты лещины. Я пытаюсь подняться, но без рук не получается. Тогда я пытаюсь его укусить, и тоже безуспешно. Я полностью запутался в этих кустах, и уже начал чувствовать пулю в моей ноге. Я аж завыл от беспомощности, и просто извивался и дёргался, пытаясь встать или хотя бы пнуть его. Но к сожалению, старый вояка уже был на ногах. Он спокойно прицелился в меня из моего шокера.
— Да задал ты жару старику Хоперу. — Последнее что я услышал перед вспышкой.
И я ощутил на себе всю прелесть этого оружия. Меня всего сковало параличом, было ощущение, что сейчас порвутся все мышцы в теле. Мозг перестал соображать, была только боль. А потом пустота
Я очнулся, хотя думал, что не очнусь. Как можно думать без сознания я не знаю. Но в первые секунды я был сильно удивлен, что ещё могу чувствовать боль. Болело всё. Все мышцы болели как после изнурительной тренировки. Ноющая боль в левом бедре запретила шевелить ногой и даже смотреть на неё, угрожая возрасти стократно, если я её ослушаюсь. Голова гудела как после похмелья, и при этом также тошнило. Как ни странно, но болели даже глаза, и я сидел зажмурившись, боясь что они взорвутся.
— Оксана. — Пошептал я.
И тут же горечь утраты навалилась на меня с такой силой, что мне захотелось просто упасть на пол и лежать до конца своего времени. Но я оказался привязан к стулу. Я открыл глаза и сразу перед собой увидел Вояку. Мы сидели в комнате без окон, только одна железная дверь. Облезлые от времени и сырости стены, и только одна лампочка под потолком. Откуда у него тут электричество для меня так и осталось загадкой. Из мебели два старых стула, для меня и для него.
