— Вот это уже интереснее, — Ратибор глянул на обложку, где юноши и девушки с решительными глазами сплотились вокруг кумачового знамени. — Они что боярские дети или курсанты?
— Нет. Простые люди…
— Простолюдины?
— Да.
— Но это ты брат хватил! — рассмеялся всадник. — Чего простолюдинам в войну-то мешаться? Им не всё равно, какому князю налог платить? Дом не пожгли, хозяйство не пограбили — живи себе да радуйся!
— Но там так написано! — возразил Геродот.
— Приврал парень маленько… Ну, который историю придумывал. С кем не бывает?
— Это вообще была страна, где власть принадлежала крестьянам и ремесленникам.
— Ну, Геродот, совсем ты опростоволосился! — рассмеялся всадник. — Не хуже чем я с попугаем! Где же это видано, чтобы простолюдины к власти приходили? Ты взбунтовавшиеся города видел? Нет? То-то! А я насмотрелся за время службы. Взбеленится чернь — княжеского наместника прикончит, гарнизон порешит, если слабый и всё! Дальше между собой перегрызутся, разграбят всё, да перепьются с радости. Вот и вся власть народная! Мы, бывало, выступим на усмирение, к городским стенам подойдём, а усмирять-то и некого. Тараканы и те пьяные! Хорошо, если пожар не случится… А ты говоришь — целая страна под властью простолюдинов. Выдумка!
— Я привык верить написанному, — поджал губы мутант.
— Ну, вот и подшутил над тобой рассказчик, — Ратибору не хотелось, ссорится с гостеприимным хозяином из-за древней книги. — Небось, ещё писал да посмеивался, как кто-нибудь слишком доверчивый будет его выдумки читать.
— Но там ничего нет смешного! — Геродот разошёлся ни на шутку. — Там все погибают. Их пытают… Казнят… — впалая грудь мутанта тяжело вздымалась, в жёлтых глазах выступили слёзы.
— А вот это правда, — Ратибор не ожидал такой реакции. — С восставшей чернью не церемонятся. Ты не расстраивайся так, — ему было неловко перед мутантом. — Может и вправду книга хорошая. Я ведь не читал… Не обращай внимания на чурбана неотёсанного.
— Я тоже хорош, — Геродот потупил глаза, — разошёлся ни с того ни с сего.
— Пррривычное дело! — заявил с треножника Цицерон.
— Ты ещё лезешь, — отмахнулся мутант, — всегда меня до белого каления доводит, — пожаловался он всаднику. — Назло мне спорит… О каждой прочитанной книге.
— У тебя книги, по-моему, больная тема, — заметил Ратибор.
— Точно! — кивнул Геродот. — Меня вот и оскорбляют, и побить могут, и дом порушить — терплю. А вот про книги слово дурное скажут — обо всём забываю!
