Пятеро всадников продолжали свой путь. Вдали маячили огни большого города. Неожиданно из темноты, неподалеку от моста, переброшенного через реку, их окликнул сиплый, простуженный голос:
— Стой! Пропуск!
Несколько шкуровцев, в лихо заломленных мохнатых папахах с кокардами, преградили путь всадникам, ехавшим в город.
— Та що вы, здурилы чи ослиплы? Нэ бачитэ, хто идэ? — и Шпитальный применил свой излюбленный прием: чиркнул спичкой. Вспыхнувший огонь вмиг осветил шитые золотом погоны штабс-капитана.
— Кто вы такие? — процедил сквозь зубы «штабс-капитан». — Мне некогда с вами разговаривать. Еду по вызову к генералу Шкуро.
— Езжай хоть к самому командующему армией Сидорину, а пароль назови.
— «Пушка», — выпалил Дундич (пароль он узнал от казака, перешедшего утром линию фронта, хотя и не был уверен в правильности пароля — перебежчик мог и обмануть).
— Отзыв — «Пашковская», — ответил казак.
— А ну-ка, верный служака, назови, кто в этой станице родился.
Урядник замялся.
— Не знаешь? В Пашковской родился генерал Шкуро. Вот скажу генералу, что ты его биографией не интересуешься, он с тебя…
— Простите, ваше высокородие, — стал оправдываться урядник. — Теперь буду знать.
— Ну вот, то-то. — «Штабс-капитан» слегка пришпорил коня. Сопровождаемый ординарцами, он направился к мосту, ведущему в город.
Проехали мост, пересекли несколько улиц и оказались на площади Круглых рядов. В центре ее на высоких перекладинах висели вниз головой трупы воронежских революционеров, замученных белогвардейской охранкой.
Дундич сжал кулаки. Ему захотелось броситься к повешенным, вынуть их из петли…
— Кращи люды гыбнуть, — шепотом произнес Шпитальный.
— А кому, как не лучшим людям, драться и погибать за революцию, — сказал Сороковой. — Мертвых не воскресишь, надо живых от волков спасать. Едем, ребята, дальше.
В переулке, расположенном напротив Круглых рядов, разведчики «засекли» батарею — три шестидюймовые пушки со снятыми передками. Чуть подальше обнаружили скопление пехоты.
На перекрестке двух улиц всадникам попался мальчишка в отцовском картузе, державший под мышкой пачку газет. Он бойко выкрикивал:
— Покупайте «Воронежский телеграф»!
— Купи! — сказал Дундич ехавшему рядом с ним Сороковому. — Да спроси поосторожней, не съехал ли штаб Шкуро со старого места.
Сороковой вернулся с газетой.
— Удивительный паренек, — сказал он. — Спрашиваю, как проехать к штабу. Он отвечает: «Поезжайте по проспекту Революции к гостинице „Бристоль“. Я на него накричал: „Какой тебе, сопляк, проспект Революции? В Воронеже не красные, а белые“». Мальчонка на попятную: так, мол, Большую Дворянскую коммунисты окрестили.
