…Проехали станцию с небольшим базаром и скучающими молочницами. Дундич вспомнил, что с утра ничего не ел, и ему захотелось выпить кружку молока, но поезд, не задерживаясь, прошел мимо привокзального базара.
— Вы голодны? — спросил юноша. — У меня есть булка, правда, черствая. Хотите? Я с вами поделюсь. — И юноша протянул Дундичу полбулки.
— Спасибо, вкусная…
— Отцова работа. Булки выпечки Кангуна на всю Одессу славятся.
— И вы тоже пекарь?
— Нет, пекарь отец, а я металлист. Учился в ремесленном училище, много читал, потом работал на местном заводе Гена.
— А теперь у кого служите?
— У революции. По ее делам ездил в Кишинев. А вы военный, кавалерист?
— Угадали. Пятый год не слезаю с коня. Можно сказать, природный конник. Кавалерия — это моя стихия.
— Быстрота и внезапность! — подхватил Кангун. — Мы хотим пролетария посадить на коня. Пойдете к нам инструктором по кавалерии?
— Нельзя ли поточнее — к кому это «к нам»?
— К нам, к большевикам.
— К большевикам? — насторожился Дундич.
Кангун, не торопясь, рассказал Дундичу, что история знала много разных революций, но все они были однобокими: одни угнетатели сменялись другими, а эксплуатация человека человеком оставалась. Русские же пролетарии совершили такую революцию, после которой не будет ни угнетателей, ни угнетенных.
— В Одессе существует Красная гвардия, — продолжал Кангун, — и мы горды тем, что в нашем городе она родилась на несколько месяцев раньше, чем в Петрограде. Мы принимаем в ее ряды всех честных тружеников, без различия пола, национальности, вероисповедания. И вас, как военного специалиста, примем. Пойдете к нам? Вы нам нужны, очень нужны.
Наступила пауза. Дундич еще не успел произнести «да», как Кангун вынул из бокового кармана пиджака блокнот и на листке размашисто написал: «Одесса, Торговая улица, дом 4».
— Вот адрес штаба Красной гвардии. Разыскать на Торговой бывший особняк князя Урусова проще простого. Большой старинный дом с колоннами. Приходите завтра же с утра, буду ждать.
Не доезжая Одессы, Кангун сошел с поезда.
— Приходите, — повторил он еще раз и скрылся в темноте.
— Хорошо, приду! — крикнул вслед Дундич. Он твердо решил, что утром непременно встретится с этим открытым и сердечным парнем, влюбленным в революцию и связавшим с ней свою жизнь.
Найти на Торговой дом с колоннами было действительно нетрудно. В центре двора старинного здания шумела пестрая, по-разному одетая толпа.
«Неужели это гвардия?» — недоумевал Дундич.
