На дорожку, разбрасывая в стороны гравий, выехал помятый красный «Форд Мондео»; разговаривавшие женщины бросились врассыпную. На несколько долгих секунд Гвен показалось, что машина едет прямо на неё, и она впилась взглядом в отчаянного водителя. Длинные волосы, высокие скулы.
В последний момент Гарет Портленд резко вывернул руль влево и проехал мимо.
Гвен бросилась в погоню за машиной, срезав угол, жестами показывая Рису, что ему тоже нужно бежать. Он последовал за ней, на ходу выкрикивая извинения пожарной команде и удивлённым соседям.
Сотней метров ниже по дороге путь Гарету Портленду преградил выезжающий задом мусоровоз, и парень на красном «Форде» пытался протиснуться мимо него.
Гвен вырвала у сопротивляющегося Риса из рук ключи от машины и села на водительское сиденье. Когда она завела «Вектру» и выехала на дорогу, он всё ещё продолжал жаловаться.
— Там был динозавр! — выдохнул Рис. — Я всегда знал, что в Риубине особенные домашние животные, но это просто нечто. Эй, не поцарапай краску! — Он вздрогнул, когда Гвен провела машину через узкую щель рядом с мусоровозом. — И зачем мы гонимся за этой машиной? Не похоже, что он прячет динозаврика Барни на заднем сиденье своего «Мондео».
— Понятия не имею, куда делось то существо, — сказала Гвен. — Но сколько ты поставил бы на то, что Гарет Портленд с этим связан?
Когда они уходили из торгового центра, Рис сунул карты «Поиск Чудовищ» в карман. Теперь он снова достал колоду и начал рассматривать картинки на картах.
— Пусть Тош попытается отследить этого динозавра, — Гвен постучала по наушнику, чтобы связаться с Хабом.
Однако Тошико не могла ответить. В тот самый момент она оказалась отвлечена незваным гостем и изо всех сил сражалась за свою жизнь. Внезапно, невероятно, совершенно неожиданно диплодок материализовался у неё перед глазами и метался в центре Хаба, круша всё на своём пути.
С первым глубоким вдохом его лёгкие наполнились свежим кислородом. Всё вернулось — синаптическая вибрация нервных волокон, фазный взрыв нейронов. Мотор ожил. Всё его тело наполнилось удивительными ощущениями, каждый его атом покалывало от безудержной жизненной энергии; он просто впал в эйфорию.
Джек вернулся к жизни — в тысячу триста семьдесят девятый раз. Или около того. После тысячи двухсот он перестал считать.
Он выбрался из-под тонкого красного одеяла, прикрывавшего его лицо. Ткань зацепилась за ссадину на лбу, содрав корочку с уже заживающей раны. Свежая кровь потекла по его носу, и он раздражённо моргнул.
