Местными особенностями при образовании фамильных прозваний можно считать следующие. Среди донских казаков, вместо окончания «ской», употребляется окончание «сков», напр., вместо Днепровской — Днепровсков; а в Сибири — «ых» и «ских» в именительном падеже единственного числа, например, Иван Бледных, Василий Еловских и т. д.
XXIII
Указав вообще на происхождение и образование фамильных прозваний в России, мы добавим к этому несколько особенностей, зависевших не столько от языка местных жителей и прилива разных чужеземцев, сколько от условий сословного быта и некоторых случайностей. Замечания эти относятся, во-первых, к фамильным прозваниям нашего духовенства и, во-вторых, к таким же прозваниям евреев, живущих в пределах русского государства.
Несмотря на то, что в так называемых «внутренних великорусских» губерниях православное духовенство принадлежит к самой коренной части туземного населения, в среде его встречается такое разнообразие фамильных прозваний, какое едва ли можно заметить даже среди нашего старинного дворянства, происходящего в значительной части от иноземных выходцев и подвергавшегося различным влияниям со стороны чуждых русских национальностей.
В православном русском духовенстве попадается немало совершенно не русских, разумеется, сравнительно со множеством фамилий чисто русского склада, сходных с прозваниями, столь употребительными среди других, ближайших к духовенству сословий, т. е. фамилий, произведенных от обиходных русских слов или полуотчеств. Так, например, среди его находятся лица, носящие фамильное прозвание, вроде: Носов, Орехов, Медведев и т. д. Наряду, однако, с этими простыми родовыми прозваниями великорусского духовенства оказывается много прозваний чрезвычайно вычурных и произведенных от слов, заимствованных из разных иностранных языков. Замечательно, что в последнем случае сделано гораздо больше позаимствований из латинского, нежели из греческою языка, который, конечно, должен был бы быть гораздо ближе предстоятелям восточно-греческой церкви, нежели язык латинский. С первого взгляда кажется, что такое позаимствование не имеет никакого историческо-культурного значения, но, в сущности, оно весьма важно, так как оно указывает на то господствующее влияние, которому в исходе XVII века стало подчиняться образование нашего духовенства. Проглядывает это влияние и в сходстве фамильных прозваний, существующих среди великорусского, как городского, так и сельского духовенства, с фамилиями польскими. В силу этого словопроизводства, лет сорок тому назад — значит в ту пору, когда о недавно изобретенных в Северной Америке велосипедах не имели у нас еще никакого понятия, в одной из примосковских епархий существовал престарелый диакон, по прозванию Велосипедов или, как он произносил свое прозвание применительно к латинскому выговору, — более правильному, — Велоципедов. Это латино-русское прозвание может восходить по своему корню с большою вероятностью гораздо далее, нежели, например, древняя достоверность существующего в северо-западном крае ополячившегося шляхетского рода де-Кампо-Сципин, производящего себя от одного из знаменитых римских Сципионов. Поводом же к возникновению фамилии Велоципедов послужило следующее обстоятельство.
