Сделав несколько разминочных движений, я неторопливо побежал, постепенно наращивая скорость до привычной. Меня непреодолимо влекла вперед цель 100. В руке я держал целлофановый пакетик с водой, в которой плавал очищенный апельсин. Сейчас трудно представить, но в 1990 году пластиковых бутылочек не было и в помине. Тащить с собой стеклянную не хотелось, болтающаяся масса в руках и без того создавала некоторое напряжение. Примерно на 35-м км я выпил воду. На 45-м съел апельсин. Теперь ничто не мешало бежать легко и расслабленно, любуясь летней ночью. До импровизированного пункта питания оставалось еще около 30 км, но я относился к этому спокойно, хотя теперь, с высоты своего опыта, понимаю, сколь авантюрным был этот мой первый настоящий сверхмарафон.
Тихая прохладная летняя ночь, почти пустынная трасса. Машины попадались не чаще чем раз в несколько минут. Затем этот интервал увеличился до получаса, потом стал еще больше. В наши дни такое уже невозможно. Фуры гоняют по магистралям и днем, и ночью.
Где-то между Подольском и Чеховом справа от меня неожиданно завыла сирена. Вдалеке раздались выстрелы, по темному небу заметался свет фар. Через несколько минут все смолкло. Только на следующий день из выпуска новостей я узнал, что во время моего забега прошла крупная операция по обезвреживанию какой-то преступной группировки. Но и это осталось позади. Я продолжал бежать. Понемногу светало. Начались затяжные, по 1,5–2 км, подъемы и спуски. Накатывала усталость. Ноги деревенели. Хотелось пить. Надо, надо терпеть!
На рассвете я достиг вожделенного пункта питания. Стеклянная бутылочка с водой, чуть приправленной яблочным уксусом. Печенье и кусочки сахара в пакете. Я свернул с асфальта на траву, стараясь не замочить едва гнущиеся ноги в обильно выпавшей росе. Вода в бутылке оказалась ледяной. Я съел два печенья, закусил кусочком сахара и начал потягивать воду. Мучила жажда, но вода была слишком холодной. Я стоял и цедил свое кисленькое питье по глоточку. Приползший с Оки туман принес холод и сырость. Меня начал бить озноб. Трясущимися руками я запихал в рот остатки сахара, обломки печенья и еще раз отхлебнул из бутылки. Взглянув на часы, я обнаружил, что на процедуру подпитки ушло десять минут. Надо было двигаться дальше, однако сделать это оказалось непросто. Меня трясло, казалось, я нахожусь в холодильнике. В голове возникла предательская мысль: добраться до ближайшей остановки, сесть в теплый автобус и спокойно доехать до дома. В конце концов, у меня за плечами осталось почти 75 км. Столько я еще никогда не пробегал! Но сколько придется ждать этот самый автобус? Ждать и мерзнуть? Нет! Спасение только в движении! Усилием воли я заставил себя двигаться дальше. Бежал на деревянных ногах и дрожал от холода. Только через 3–4 км, минуя мост через Оку, я начал согреваться. Лучи утреннего солнца наконец пробились сквозь туман и озарили долину реки. Дрожь прекратилась, но все еще было холодно. Впереди меня ждали еще 20 км.
