Игорь улыбнулся:
— Да ничего. От этого не испортится.
Кукурузо долго крутил в руках приёмник, и мы молча слушали голоса далёких стран.
— Да-а… Ценная штука, — сказал наконец Кукурузо и добавил: — Ну, по физике у тебя, конечно, пятёрка?
— Пятёрка, — просто и без хвастовства ответил Игорь.
— А двойки ты хватал когда-нибудь? — с надеждой спросил Кукурузо. — Хотя бы по поведению, по пению, по рисованию, что ли? Или круглый отличник?
— Отличник, — словно извиняясь, сказал Игорь. — Все участники нашего похода — отличники. Такое было условие.
Кукурузо тихо вздохнул.
В это время из кустов выглянула Валька. Должно быть, девочки уже закончили свою работу. Я видел Вальку, а Игорь, который сидел к ней спиной, нет. Валька тихонько подкралась к нему, и я не успел даже открыть рот, как она столкнула его с пенька. Игорь ничего не подозревал и, конечно, вверх тормашками полетел в траву.
— Даме всегда надо уступать место, — сказала Валька, садясь на пенёк.
Игорь поднялся и только улыбнулся в ответ.
Мы с Кукурузо удивлённо переглянулись.
Хорошее дело! Толкового парня — физкультурника, который сам смастерил приёмник, какое-то длинноногое страшило швыряет на землю, будто это не парень, а мешок с картошкой. А он только улыбается…
Попробовала бы мне сделать такое даже Гребенючка, я б ей так дал, так дал, что она десять раз перевернулась бы!
Постойте, а что это с Кукурузо?
— А ну дай мне! — нахально говорит Валька и протягивает руку к приёмнику.
И Кукурузо, телёнок, преспокойно отдаёт приёмник. Вот дурень. Что это — её приемник, что ли? Чего это она распоряжается.
Впрочем, все эти бодрые возгласы звучат, конечно, только в моей душе. Я молчу. Это же не мой приёмник и не у меня его отбирают.
Валька начала настраивать приёмник, по-птичьи склонив голову к плечу и глядя в небо. Поймала какую-то тягучую мелодию и вдруг весело воскликнула:
— О! О!
Мы удивлённо посмотрели на неё — чего это она вопит?
Мечтательно глядя на плёс и слушая музыку, она тихо сказала:
— «Лебединое озеро»… Адажио…
Я скривился. Вот задавака! Говорит такое, что ничего понять нельзя.
А Кукурузо напустил на себя серьёзность и, нахмурив брови, говорит:
— Нет, это озеро скорее не лебединое, а утиное. Лебеди у нас не водятся. Зато уток — тьма-тьмущая!
Валька вдруг как захохочет:
— Ой, держите меня! Ой, не могу! Вот чудак! Я же не про это озеро, а про музыку к балету композитора Чайковского «Лебединое озеро». Как раз сейчас передают.
Кукурузо — будто кто лицо кипятком ошпарил. Вся кровь, какая только у него была, бросилась ему в лицо.
