Павел Гаврилович видел, как слегка дернулась занавеска, донесся ответный стук в стекло, — значит, все шло как надо, и он уверенно направился к двери. Ее открыли, ни о чем не спрашивая.
— Проходи! — вяло произнесла хозяйка.
— Кто дома? — гортанно прогудел Проскура, переступив порог.
— Никого. Не греми, — пропустила она его и заперла двери.
В маленькой комнатенке горела лампадка. Лики образов смотрели на вошедшего отрешенно.
Куля встала в проходе, худенькая, с хитровато настороженными глазами.
— Я — Прок. От Рыси. Разобраться пришел.
— Не знаю я ни Прока, ни Рыси. До разборов твоих мне дела нет. — И она сложила руки на груди, подчеркивая полное безразличие.
— Я назвал себя, чтоб знала, — подошел к ней Павел Гаврилович. — А разбираться с тобой буду по делу, к которому причастна. Почему, к примеру, после твоей хаты на Угара и его хлопцев налетели чекисты? Где они их прихватили, надеюсь, знаешь?
— Кого таких? — равнодушным тоном спросила Ганна и вдруг резко: — Что молча переступил порог?
Проскура понял, что допустил промашку — не досказал пароль.
— Здравствовать дому твоему пожелать успею, прежде гибель братов уяснить хочу, — ответил он.
— Так бы и сказал…
— Это уж ты меня не учи. Отвечай! Куда от тебя пошел Скворец в последний раз?
— Мне это знать ни к чему.
— Что тебе известно и что говорят в Рушниковке об убитых чекистами на церкви?
— Поболтали и перестали… Видел кто-то Угара, «ястребки» мечутся, ко мне приходил Филимон с оравой, шарили тут. А ничего, с тем и ушли.
— О чем спрашивали?
— «Где бандит?» — орал Филимон — и винтовку мне под нос.
— И что ты ответила?
— Ничего не ответила, он поорал да и перестал.
— Кому ты говорила, что Скворец был у тебя?
Ганна сощурилась и посмотрела колюче.
— Какие права у тебя, чтобы допрашивать меня? — больше упрекнула, чем спросила она. — Что надо? Говори и уматывай!
Проскура взял ее за плечи и усадил на стул с подчеркнутой деликатностью.
— Я еще не решил, голубушка, с собой тебя взять или тут оставить. Может быть, и тащить-то тебя нет смысла. Поняла?
— Я ничего не знаю. Скворец пришел и ушел, куда — они не говорят, всем известно.
— Но ведь от тебя ушли, забрались на отсидку в церковь, никто их не видел. Как же чекисты разнюхали?
— Это их надо спросить. Я надежно выручала всегда…
— Кто приходил к тебе после Скворца до рассвета в тот день? — жестче спросил Проскура и ухватил Кулю за руку.
— Игнат был… ой, я его по-старому, ну, Шпигарь приходил.
— Шпигарь?! — повторил Проскура, скрыв улыбку. — Зачем он приходил? У него же завтра со Скворцом намечена встреча у тебя тут.
