Асте досталось малиновое с абрикосовым — розовый и бледно-оранжевый шарики в крапинках свежих фруктов. Давно забытый вкус детства, такого солнечного и волшебного.
Старый сад у бабушки, тенистый малинник за домом — темные, почти синие резные листья на фоне выбеленной стены, сладкие ягоды, оставляющие на пальцах капли сока. Томас набирал в ладонь самых крупных, сколько мог удержать, а потом подносил сестре ко рту и говорил: «Подъезжает грузовик, открывайте ворота!», и Аста, зажмурившись, проглатывала ароматную малиновую горку — сок растекался по губам, капал на платье — ох и нагорит опять от мамы, но разве это важно… Она утыкалась лицом в теплую братову ладонь, чувствовала его запах — такой чужой уже запах взрослой жизни, большого серьезного мира, в котором она пока не была… И еще чего-то совсем детского, простого. Такпахнут разогретые солнцем волосы, мамины, оладьи, папины формочки — они используются для литья разноцветных свечей на Рождество… А у крыльца падали на покатую, крытую серым волнистым шифером крышу крупные бархатные абрикосы. Падали, ударяясь о мох, которым крыша поросла за многие годы, скатывались вниз, в траву. Аста с братом собирали их в ведра, а потом вместе с бабушкой садились выбирать косточки, складывать в большую кастрюлю сочные половинки. На сушку, на повидло… И зимой потом пили чай с этим повидлом, вспоминали теплые дни — и вдруг все летние запахи оживали в одной ложке. И где-то там, на границе этих запахов — дома и внешнего, чужого мира, на границе детства и юности, — Томас ушел, а она осталась… И никогда с тех пор малина не была такой вкусной.
— …Эй. Ешь, а то примерзнешь, — донесся до нее голос Тайсы.
— А?.. — Она как будто очнулась от яркого сна. — Да, я ем… Очень вкусно. Слушай, а насчет того, что река сказала: сокровище здесь… Это как понимать?
— Да как хочешь понимай, — отозвался Лин. — Арна не объясняет — она пророчествует, дает советы или указания, а разбирать их приходится нам. Люди в возрасте, вроде моего деда, умеют это лучше всех — жизненный опыт, но даже они иногда понятия не имеют, о чем речь. Вот как в этом случае.
— Она сказала, — Тайса откусила от своего шоколадного мороженого, промокнула губы салфеткой, — что сокровище на том же месте, что и всегда. На каком — никто не понял. Сначала оно было у нее, потом его забрал сын купца, потом начался пожар… Так сказано в легенде. Какое место «то самое» — непонятно. Но так получилось, что нодийские разведчики узнали о словах реки еще лет двести назад, как только наш народ здесь поселился. Я правильно рассказываю? — Она повернулась к Лину, тот кивнул. — С тех пор нодийцы думают, что Сердце Эльма все еще в нашем городе, там, где раньше стоял дом купца и его жены — той, которая захотела камни. Но так как от Эльмбурга ничего не осталось, кроме крепости, найти это место невозможно, вот они и рыщут повсюду.
