— Прошло много времени с тех пор, как я делал это, — сказал он.
Я изучала его лицо, а он сфокусировался на установке пластинки в проигрыватель. Песня немного потрещала до того, как заиграла. Он закрыл глаза и придвинулся ближе ко мне, казалось, его не волновало, что он не мог видеть.
— Славно, правда? Ядро на цепи [4].
Он говорил про песню, но его завуалированная ирония не ускользнула от меня. Я не ответила. Морщинки вокруг его глаз становились более глубокими, когда он улыбался. Его отросшая борода была цвета тёмного блонда. Внезапно, я не смогла вспомнить цвет его радужной оболочки, была ли она цвета сосны или изумруда.
— Финн.
Он открыл глаза. Они были насыщенного зелёного цвета леса, его зрачки расширились, из-за чего цвет казался ещё темнее. Он посмотрел на меня и засунул руки в карманы. Он стоял настолько близко, что мог толкнуть меня локтем.
— Я купил эту пластинку в магазине подержанных товаров сегодня вечером. После того, как Кендра уехала.
— Она рассердится?
— Она уже рассердилась. Где Натан?
— Не твоё дело.
— Я ответил на твои вопросы.
— Я не приставляла к твоему виску пистолет.
— Он дома? — спросил он.
Я нахмурилась. Не отвечать было ненамного лучше вранья, но я не могла выдавить из себя да. Это было неправдой.
— Останься, — сказал он. — Давай что-нибудь выпьем.
— Здесь, наверное, миллион градусов жары.
— Тебя это не смущает.
Мой гнев вышел через жаркий выдох.
— Нет?
Он медленно покачал головой.
— Нет.
Теперь он был ещё ближе. Настолько близко, что чувствовалось будто температура поднялась еще на сотню градусов. Он прижал кончик своей туфли к моей, будто в поцелуе. Я с лёгкостью могла отойти. Позади меня была ещё половина гостиной.
— Они вернутся?
— Не сегодня. Они не переносят жару.
Жара была значительная, но не настолько, чтобы разъединить семью.
— Это не причина.
— Мариссе нужно в школу завтра. Кендра ненавидит большой город. У меня нет места для второй машины. Наши кровати ещё не приехали. Выбирай любую.
Моя грудь вздымалась и опадала. Никто из нас даже не моргнул.
— Тогда где ты спишь?
— На матрасе на полу, — сказал он. — Для меня этого достаточно.
У меня саднило горло. Я поняла, что это продолжалось с того момента, как утром я покинула ванную комнату. Это из-за невыплаканных слёз и невысказанных обвинений. Из-за желания, чистого, неразбавленного и сильного.
— Тебе жарко?
— Невыносимо.
Запись застопорилась. Всё ещё держа руки в карманах, он наклонился вперёд и прикоснулся своими губами к моим. Мы вдвоём застыли, дыша через нос. Этот мужчина хотел меня. Я могла судить об этом по каждому его движению, не важно, что они были немного сдержанными. Я не думала, что был момент, когда бы он не хотел меня. А что насчёт меня? Не мечтала ли я об этих мягких губах? Он дотронулся до моей щеки. Всё ещё с закрытыми глазами, я прильнула к его ладони.
