— В следующий раз присоединяйся ко мне, и посмотрим.
— Хорошо, — согласилась я. Я не думала, что это произойдёт в действительности, просто интересно было представить такую ситуацию.
Он огляделся вокруг кухни, жуя.
— У тебя действительно прохладно. Не то, что бы я жаловался.
— Мы не включаем обогреватель до двадцать первого ноября.
Он удивленно поднял брови.
— Это особая дата? Почему не двадцатого? Или двадцать второго?
— Это как традиция.
— Странная традиция.
— Наши друзья тоже так думают, — я откусила кусочек. Курица была сухой. Я подумала, заметил ли он, и постаралась не выглядеть расстроенной. — Это то, что только мы с Натаном можем оценить. Мы провели наши первые три недели здесь без тепла.
— Ты шутишь?
Я улыбнулась моей тарелке, и покачала головой.
— Мы спали на матрасе на полу, пока не привезли нашу кровать.
В нашу первую ночь в квартире, мы занимались любовью на деревянном полу, потом спустились вниз за едой. В том же углу, в котором я стояла сегодня утром, Нат освободил несколько прядей моих волос из-под вязаной шапки и поцеловал каждый миллиметр моего лица. Мы прогулялись по улице и съели яичницу — глазунью, обнимаясь в кабинке закусочной. Я проглотила еду, курица застряла в горле. Теперь, казалось, это было сто лет назад. Последнее время Натан был холоден. Не ко всем — только ко мне. Я все еще пыталась его понять. Я не из любящей семьи. Все, что я знаю о любви и настоящей близости, я узнала благодаря Натану. Неприятно видеть, как он всё больше отдаляется с каждым днём. Он говорил, чтобы я не давала ему слишком много свободного личного пространства. Он всегда говорил, что именно это и разъединило его родителей. Но, мне кажется, что ему оно сейчас необходимо.
— Почему так долго?
Я подняла взгляд. И сразу же стала гадать, присутствовала ли в его глазах жалость. Я села ровнее.
— Ты имеешь в виду, почему мы спали на полу? Мебельный магазин.
— Нет, я имею в виду, почему так долго не чинили обогреватель? Я не собираюсь ждать следующего месяца с этим жарящим чудом. Я хочу прекратить моё хождение к открытому окну каждые двадцать минут, чтобы охладиться.
Я приветствовала смену темы разговора, для меня было лучше погрузиться в чужие проблемы, чем в свои.
— Как ты думаешь, что с ним не так?
— Даже не знаю. Я бы посмотрел, будь у меня инструменты.
— А где они?
— В Гринвич.
Я подождала, пока он объяснит. Вместо этого, он съел огромный кусок курицы. Вспоминая предыдущую тему нашего разговора, я спросила.
