— Мы называем свое общество "вертикальным", — заключила Като. — Среди кланов не бывает равных. Нет их и внутри клана: только старшие и младшие, сэмпаи и кохаи, обитают в нем.
* * *
Зал маленького ресторана был ярко освещен и наполовину пуст. За одним из столов молча сидело несколько чиновников, и в лацкане пиджака у каждого поблескивал один и тот же фирменный значок. Время от времени они вяло переговаривались или, подцепив палочками кусок сырой рыбы, нехотя отправляли его в рот: очевидно, все ждали кого–то.
Но вот за перегородкой послышались громкие, уверенные шаги, и чиновники вытянули шеи. Распахнулась дверь, и в зал вошел плотный человек с холодными, жесткими глазами. Чиновники вскочили со своих стульев, поклонились вошедшему и, стоя, вступили с ним в почтительный разговор. При каждом слове они виновато потирали руки. Но один из них остался сидеть за столом. Он также принял участие в общем разговоре, — но его голос был громким, уверенным; разговаривая сидя, он не переставал чавкать, с аппетитом прожевывая кусочек мяса, зажаренного в вине. Наконец новый гость сел за стол, следом за ним робко присели остальные, воровато оглядываясь по сторонам; их беседа стала приглушенной, почти неслышной. Очевидно, собеседники были членами одного клана, скорее всего, небольшой торговой фирмы, — но все они были старшими или младшими друг для друга. Их поведение, и, должно быть, вся манера мышления, были проникнуты самурайской истиной: "слабый в отношении сильного, сильный в отношении слабого".
"Если говорить о том, что стало с самураями, — пишет прогрессивная художница Таэко Томияма в газете "Майнити", — то во время войны они превратились в солдат, а после войны — в торговцев. Раньше они разрезали свой живот ради князя, потом — за императора, а ныне — ради своей фирмы. Но сами они не изменились".
Небольшая аудитория была полна народу. Озорные студенты и аккуратные чиновники, решившие изучать русский язык для дела; бойкие художники и добродушные домашние хозяйки — все смотрели на лектора строгими, внимательными глазами.
Когда лекция закончилась, высокий студент встал, тряхнув черной копной волос, и слегка поклонился; — Прошу уточнить, чем отличаются вечерние школы от техникумов!
— Как я уже имел честь почтительнейше отметить ранее, — начал было лектор, повинуясь этикету японских публичных выступлений, как быстрая волна смеха пронеслась по аудитории! Лектору стало неловко: ведь слова были сказаны только потому, что были единственно возможны в данной ситуации. Неужели они могли вызвать смех?
