Память у Бельского была прекрасная, особенно на имена и названия. Этой своей способностью он умел хорошо распоряжаться. Однажды, уже в конце войны, Бельский удивил представителя штаба фронта, без запинки перечислив около тридцати населенных пунктов, взятых нами в Восточной Пруссии. А ведь он не знал ни одного немецкого слова!
По имени-отчеству Бельский помнил почти всех старослужащих солдат. Командиру корпуса нравилось и это, и то, что Бельский умел с ними побалагурить накоротке. Сам Шавров был посуше.
Иван Алексеевич не обратил внимания на знакомый шутливо-добродушный тон Бельского. Глазное было в том, что Шавров похвалил его «хозяйство» и именно эту роту, но заслуга здесь была отнюдь не старшины, а капитана Жолудева, очень способного и старательного офицера, недавно выбранного секретарем батальонной партийной организации.
— Разрешите доложить, товарищ генерал-лейтенант, — сказал Иван Алексеевич, чуть выступив вперед. — Ротой командует капитан Жолудев.
Шавров кивнул головой, а Жолудев тоже сделал шаг вперед и встал в положение «смирно».
— Отмечаю, товарищ Жолудев, что вы в новых условиях сумели быстро навести порядок, — сказал Шавров.
Иван Алексеевич был очень доволен. Но на обратном пути из казармы он слышал, как Бельский сказал Камышину:
— Этот, как его, ваш новенький, Жолудев, что ли, какой-то он тощий, грудь как у горбатого.
К счастью, Шавров тоже услышал этот разговор.
— Давид, как известно, победил Голиафа, — сказал он негромко, но очень внятно.
Рано утром в дверь постучали. Кому нужна Катя? Наверное, Елизавете Дмитриевне: надо условиться о днях коммунальной уборки…
Но это была Симочка. С ходу она начала извиняться. Она не знала, что у Кати такое несчастье. Конечно, большое несчастье — потерять мужа и ребенка. Что делать — война. Миллионы советских людей принесли жертвы…
Но тут она взглянула на Катю и запнулась.
— Вы уже завтракали? Нет? Впрочем, я ведь теперь тоже не дома питаюсь. И завтракаю, и обедаю, и ужинаю в райкоме. У нас столовая исполкомовская. А к вам специально забежала. Хотите, я уберу вам комнату? Пыль вытереть? Зажечь вам примус?
— Спасибо, ничего не надо.
— Но ведь вы еще не ели, — настаивала Симочка. Было видно, что такая опека ей по душе. Она улыбнулась, а улыбка у нее была прелестная. Да и вся Симочка была прехорошенькая.
— Ничего не надо, — повторила Катя. — Все это зря…
Симочка нахмурилась, но тут же снова улыбнулась:
— Ну что вы в самом деле!.. Я уверена, что мы поладим. У меня уже есть немалый опыт.
