. Большинство из них любовницы: на пару (а то и больше!) десятков лет моложе своих спутников, бесполезно хлопали ресницами и оценивали сверкающие украшения других девушек. Законные супруги, как правило, внимательно слушали беседы, порой принимали в ней участие, а ресницами хлопали
по делу. Их интересовала политика, бизнес и, безусловно, они были горды успехами своих мужей. Возможно, что в стенах дома между ними больше не было теплоты и взаимопонимания, но на людях эти великие женщины ни за что не показывали и даже не намекали о своих глубоких переживаниях и проблемах.
Алекс взглянул на часы, а потом вновь обвел скорым взглядом публику. Он понимал, что она не придет, но дурацкое чувство надежды, от которого нестерпимо хотелось избавиться, не давало покоя. Он думал о ней, пока отвечал на вопросы приехавших журналистов. Чувствовал дыру в груди, вспоминая её слова и совершенно не слыша тоненький голосок низенькой девушки с сальными волосами и большой родинкой под носом. Ему очень хотелось верить, что все, о чем говорила Белла – было неправдой. Точнее, чтобы она сама в действительности так не считала.
– Вы в курсе, что многие клиенты, которые остались довольны вашими системами безопасности, в шутку называют вас «Главой»? – спросила журналистка, смущенно улыбаясь.
Алекс опустил на нее глаза:
– Что это значит?
– Некоторые полагают, что раньше вы были главой некой банды, что занималась грабежами, – засмеялась она и забросила блокнот в огромную сумку на плече. – Говорят, что ваши проекты не оставляют и свободного угла, что все у вас предусмотрено, каждый возможный шаг недоброжелателей. Словно вы и сами бывали в их шкуре! – Девушка снова засмеялась, точно ляпнула несусветную чушь. Она выключила диктофон, отправила его в сумку и подняла сконфуженный взгляд на окаменевшее лицо Алекса. – Извините… Была рада пообщаться с вами. Всего доброго!
Едва заметный кивок, сдержанный и почти неуловимый вздох – все, чем мог ответить ей Алекс. Подобное говорили ему и раньше, еще в столице, но тогда без труда удавалось пропускать все мимо своих ушей, минуя собственное я. А теперь же, все как будто оседало внутри и плесневело. И большу́ю роль в этом играло его собственное местоположение. Черт возьми, он находился в том самом городе, где все началось и закончилось! В том городе, где светловолосая девушка, проникшая в самое его сердце, стояла над широкой квадратной аркой и, держа в руках сотовый, осторожным взглядом оглядывала зал…
