«Разведчик» давно исчез из виду, но не было никаких гарантий, что он снова не попадет в поле зрения.
Макс решил пристать к берегу лишь тогда, когда опасность встречи с «Разведчиком» будет совершенно исключена.
«Разведчик» нервничал. Потерять «Искателя» из виду! Это значило погубить всю экспедицию. Во что бы то ни стало надо было всегда иметь его перед собой. «Разведчик» принял все меры к тому, чтобы остаться незамеченным, но случайный маневр «Искателя» выдал его пребывание в этих водах. Теперь предстояла борьба; все силы должны были быть сосредоточены на том, чтобы не терять «Искателя» из виду.
Началась бешеная гонка по водным полям. Сильные подзорные трубы компенсировали недостаточную скорость хода… но все же «Искатель» уходил. Уходил уже в силу своей смелости, в силу знания места и безбоязненного маневрирования.
Беспрерывно заседала тройка из представителей капиталистов, субсидировавших «Разведчика», ученых и правительства, приложившего свою руку к этому делу.
— «Искатель», — говорил представитель капиталистов, — уходит от нас. Терять его из виду нельзя, иначе погибли все затраты и, как ушей своих, нам не видеть золота с острова.
— Ваше мнение правильно, — взял слово ученый, — но скорость «Искателя» больше нашей, и я думаю, что попытка угнаться за ним безнадежна. Мы рискуем наскочить на подводные скалы. Я полагаю, рациональнее попытаться осторожно нащупать землю. У нас есть научная возможность это сделать.
Представитель правительства сосредоточенно молчал. Вначале его глубоко захватила экспедиция, но чем больше было разговоров о подводных скалах, тем быстрее испарялся первоначальный подъем. Он склонен был к осторожности. Поэтому при голосовании он присоединился к ученым, и представитель капитала с большим неудовольствием отдал распоряжение капитану:
— Умерьте ход. Ориентируйтесь на землю. Пристанем при первой возможности. Будьте осмотрительны.
Он не терял надежды снова, при каком-либо маневре, нащупать «Искателя». Он не мог рассказать всего, что знал.
К вечеру горизонт стал тускнеть, а к утру все было покрыто сплошной пеленой тумана. Как будто молоко висело в воздухе. Яхта была скрыта от всех. Это радовало Макса.
На палубе можно было ходить только ощупью. Если терялись перила или канат, казалось, что ты оторвался от реального мира, что никогда не встретишься снова с людьми.
Капитан был в подавленном настроении — терялось время — это было не по нем. Он не выходил из каюты Макса.
