– Она не моя барышня, – огрызнулся Наполеонов, – может у неё токсикоз?
– При токсикозе женщины не палят направо и налево.
– Ну, тогда, может, родовая горячка!
– Шур! Она ещё не родила!
– Тоже верно, – согласился следователь, – но чего гадать. Кроме неё некому.
– А муж?
– У него алиби.
– Какое?
– Он каждый вторник ходит играть в бильярдный клуб. И там его видела куча народу. Мы проверили. Не подкопаешься.
А что он говорит о том, могла или не могла его любовница убить его жену?
– Он думает, что могла.
– Вот паразит!
– Почему сразу паразит? – спросил Наполеонов. А потом, подумав, согласился, – вообще, да, паразит.
– А где в это время должен был находиться сын?
– В университете, где же ещё?! – удивился Наполеонов.
– Тогда почему он оказался дома?
– Ему позвонили.
– Кто?
– А то ты не знаешь, как это делается!
– Расскажи.
– Элементарно! Телефон зарегистрирован на алкоголика! Гражданин Пасюков пьёт, не просыхает и за бутылку он не только телефон на себя запишет, ну и атомную подлодку.
– Остаётся надеяться, что ему её никто не предложит.
– Вот, вот! Надежды юношей питают.
– И он, конечно, не помнит, того, для кого купил сим карту?
– Какой там! – отмахнулся Наполеонов обеими руками.
Волгина о чём-то задумалась.
Морис не вклинивался в их разговор, со стороны казалось, что он всё своё внимание сосредоточил на поглаживании кота.
Наполеонов допил ещё одну чашку чая и уставился на её дно.
При ярком лунном свете было видно, что чаинки составили какой-то сложный рисунок.
Гадать на чаинках следователь не умел, поэтому спросил прямо, – Скажи мне, Слава, не обращалась ли к тебе за помощью тётка этой барышни Людмила Потапова.
– Нет, – честно ответила Мирослава.
– Тогда эта. Как её там, – он почесал макушку, – то ли родственница Челентано, то ли бабушка самого Карлсона, который живёт на крыше?
– Не говори глупостей! Лучше иди спать.
– Ага, как же, уснёшь тут, – пробурчал Наполеонов, но поднялся с плетёного кресла и отправился в комнату, которая так и называлась в доме Мирославы – Шурина.
Когда Мирослава проснулась на следующее утро, за окном тихо шуршал ветер и пересвистывались птицы.
Она знала, что Наполеонов уже уехал.
И это её вполне устраивало, потому, что ей нечего было рассказать ему на данный момент.
