– Да, конечно она дизайнер. В компании, где работает Эвелина на хорошем счету, – отвечая на вопросы детектива, Коваль быстро записывала на листке имена и координаты.
– Вот только телефона я не знаю ни домашнего, ни Гениного сотового.
– Как давно племянница вашей подруги встречается с, – Мирослава заглянула в записи сделанные Коваль, – с Геннадием Климовым?
– Точно не скажу, – задумалась Коваль, но больше года.
– А на каком она месяце беременности?
– Мила говорила, что на четвёртом.
– Он обещал Эвелине развестись?
– Насколько мне известно, нет, – вздохнула Коваль.
– У Климова есть общие дети с погибшей женой?
– Нет, у Светланы сын студент от первого брака.
– Каково материальное положение погибшей?
– Она владела автосалоном.
– На пару с мужем?
– Этого я не знаю. Мила говорила, что, если Гена разведётся с женой, то останется гол, как сокол.
– Но Эвелину это не останавливало?
– Нет, – покачала головой Коваль, – она влюблена в этого паразита, как кошка.
– Хорошо. Позвоните мне, когда получите или не получите согласие Белозёрского.
– Но я могу надеяться на вашу помощь? – спросила Коваль, поднимаясь со стула.
– Надеяться можете. Но окончательное решение нашего агентства вы получите позднее.
– Хорошо, спасибо, – Коваль, не прощаясь, вышла из кабинета детектива, молча, вышла на улицу, вскочила на свой мотоцикл и умчалась, как только Морис открыл ворота.
– И как вам клиентка? – спросил Миндаугас у Мирославы, вернувшись в дом.
– Крутая, – улыбнулась Мирослава.
И помолчав с полминуты, проговорила, – у меня к тебе просьба.
– Какая?
– Испеки наполеон.
– Испечь наполеон? – удивился Морис.
– Это самый верный способ заманить к нам Наполеонова.
Хорошо, – сказал Морис, – я позвоню ему попозже и скажу, что завтра вечером у нас будут отбивные и наполеон.
