С Александром Екатерину связывали особые отношения. Придворный этикет требовал от всех, в том числе и от членов императорской семьи, соблюдения в публичных местах определенных правил приличия в отношениях друг с другом. Однако наедине Александр и Екатерина предавались играм, которые были уже на грани допустимого между братом и сестрой. Сам дух того времени, стремление молодых людей к романтическим фантазиям и душевным излияниям, наслаждению утонченными эмоциями, весь мир, в котором был популярен Гёте и его «Страдания молодого Вертера», — все это могло привести к тому, что отношения между братом и сестрой могли быть весьма неоднозначными. Слишком охотно и с удовольствием покорялся Александр женским чарам, а у Екатерины в Европе уже была репутация маленькой ведьмы, которая сознательно использует свои восхитительные внешние данные для достижения собственных целей. Еще в 1805 г. Александр называл свою младшую сестру — она была на одиннадцать лет моложе его — своей любимой «обезьянкой», светом своих очей, возлюбленной своего сердца, прекраснейшим созданием природы, говорил, что хотел бы целовать ее носик, ножки и все самые красивые части ее тела. Позднее это уже перешло за рамки игр двух расшалившихся детей, один из которых к тому же управлял Российской империей. Бдительные придворные дамы в погоне за высочайшим вниманием и собственной выгодой не скупились на льстивые похвалы юной Екатерине: «Она была совершенной красавицей с темно-каштановыми волосами и необыкновенно приятными, добрыми карими глазами. Когда она появлялась, вокруг сразу же становилось светлее и радостнее». А далее следовала двусмысленная фраза: «Говорят, что император Александр от нее в полном восторге»>{11}.
Братскую ли или какую другую любовь испытывал Александр к своей сестре, сказать трудно. Сама же Екатерина не только знала все его слабости, но и по-женски использовала их. Она смело могла опираться и на поддержку матери во всем, что касалось династических интересов Российской империи и своих личных симпатий. А в это время, когда Европа была охвачена войнами и насилием и русский самодержец ни единого дня не мог прожить в уверенности, что против него нет заговора, внутренние конфликты между различными придворными группировками все более усиливались. Это со всей ясностью показали споры о причинах поражения России в битве под Аустерлицем в декабре 1805 г.
