В это утро Родион, подняв повыше воротник своего кашемирового пальто, уверенным шагом направлялся к зданию факультета журналистики университета «Сьянс По». По обе стороны от входа стояли охранники со списками приглашенных на сегодняшнюю конференцию. Смело назвавшись именем политического редактора знаменитой газеты «Мондьяль», Родион пересек квадратный холл, поднялся по мраморным ступеням на третий этаж и оказался в главном амфитеатре, где уже практически не было свободных мест: на этот ежегодный журналистский форум съезжались ведущие представители СМИ, профессора крупнейших мировых университетов и будущие абитуриенты. Начинающих репортеров вроде него туда не приглашали, но Оливье Бретон, в последние дни пребывавший в наимрачнейшем расположении духа и часами не выходивший из своего кабинета, охотно уступил ему свое место.
В центре обсуждения оказались недавние террористические акты в Нью-Йорке, когда два захваченных экстремистами пассажирских авиалайнера обратили в руины здания Всемирного торгового центра. Освещение этой драмы было исчерпывающим: газеты и телепрограммы пестрели подробностями, эксперты давали интервью, аналитики строили прогнозы… «Мондьяль» тоже было чем похвастаться, и на этот раз речь шла не об обычном репортаже, а о живой трансляции с места событий, которую команде «Курска» удалось запустить на сайте издания. Правда, получив рекордное количество посетителей в первые же сутки, технически несовершенная платформа «Мондьяль» с позором обрушилась и теперь была временно недоступна для публики.
Перерыв между выступлениями был объявлен только к полудню, и Родион, ничего не евший со вчерашнего дня, поспешил к автомату, снабжавшему студентов кофе, газировкой и шоколадными батончиками. У аппарата выстроилась внушительная очередь, которую замыкала невысокая брюнетка безупречных пропорций. Родион окинул ее оценивающим взглядом и хотел было завязать непринужденный разговор, но тут ему на плечо опустилась чья-то ладонь.
Обернувшись, он увидел знакомое лицо — бледное, со следами угревой сыпи на впалых щеках и редкой клочковатой щетиной.
— Валь, старина, вот так сюрприз!
Пьер Валь был когда-то его однокурсником, но на третьем году неожиданно учебу бросил, примкнув к набирающей силу Лиге троцкистов и оказавшись в числе авторов ее радикальной газеты. Этот романтический период его жизни закончился арестом, после чего Валь от политической деятельности отошел и превратился в вольнонаемного журналиста, перебивавшегося временными заработками: постоянной работы с такой биографией ему было не найти.
