Сколько он себя помнил, им всегда двигала страсть.
К путешествиям, к книгам, к профессии… и даже его уход из знаменитого «Мондьяль» сопровождался предельным накалом страстей. Немало времени прошло с того момента, как по протекции бывшего босса Родион получил место репортера в этом престижном печатном издании. Таким был прощальный подарок Робера перед выходом на пенсию, и его значимость Родион не мог не оценить. В то время «Мондьяль» уже занимал четыре этажа кирпичного здания довоенной постройки по улице Сен-Жак, в его редакции работало двести штатных сотрудников, а еженедельный тираж газеты достигал почти полумиллиона экземпляров.
В первые месяцы Родиона определили в подмастерья к редактору внутриполитической рубрики Оливье Бретону — человеку со сложным характером, скандальной репутацией и острым нюхом на сенсации. Бретону было под пятьдесят, он был усат, сутул, субтилен, но при этом дьявольски обаятелен. Коллеги наградили его ироничным прозвищем Астерикс: с одной стороны — за удивительное портретное сходство со знаменитым галлом, а с другой — за ту кипучую жизненную энергию и сверхъестественную продуктивность, которыми одарила его природа. В отличие от известного персонажа у порывистого холерика Бретона не было на голове волшебного шлема с крыльями, но он умел оказываться в нескольких местах одновременно, успевал отвечать на параллельные телефонные звонки, редактировать на ходу сырые тексты, оспаривать и гневно отвергать предлагаемые макеты публикаций, одаривать комплиментами секретарш, громогласно спорить и раздавать распоряжения.
У Бретона имелся отдельный кабинет, к двери которого был пришпилен листок со словами: «La bêtise consiste á vouloir conclure»[23]. Переступая порог этой каморки с мутноватым от уличной пыли окном, Родион каждый раз группировался, как борец перед решающей схваткой.
Обычно он заставал шефа за клавиатурой, по которой тот энергично долбил желтыми от табака пальцами с настойчивостью человека, начинавшего свой журналистский путь еще в эпоху печатных машинок. Изо рта его свисала потухшая сигарета, которую спустя какое-то время Бретон все же выкидывал, тут же доставая из-за уха новую. Курение в редакции было строго запрещено внутренними правилами, которые игнорировались обладателями собственных кабинетов и несгораемых шкафов.
Оливье Бретон обладал удивительной способностью выдавать любую нужную его собеседнику информацию, не отвлекаясь от текущей работы. Его знания были поистине энциклопедичны, но Родиона больше всего поражала его осведомленность о последних событиях, не успевших еще увидеть свет ни на полосах официальных газет, ни на набирающих обороты информационных веб-сайтах. Казалось, Бретон был вездесущ и всесилен. Помимо редакторской деятельности и ведения авторской колонки Астерикс время от времени организовывал журналистские расследования. Большинство из них касались околополитических тем и нередко были основаны на сливе информации из неких «конфиденциальных источников». Надо отдать ему должное, работал Бретон профессионально: полученные по своим тайным каналам данные он не спешил пустить в печать, а тщательно проверял и сопоставлял, чтобы затем либо отвергнуть за ненадежностью, либо выстроить на их основе крепкий материал. За годы его деятельности ни один разразившийся вокруг расследуемого дела скандал не закончился проигранным судебным иском. Рейтинги еженедельника стремительно росли, и поэтому главный редактор закрывал глаза на некоторые противозаконные вольности своей «медийной звезды».
