Сквозь ад головной боли Троян подумал, что в отношении этого животного приговор стоило бы применить дважды. Его вялые размышления были прерваны комментарием ведущего новостной программы, который заставил Павла приподняться в постели и сосредоточиться: расстрел Головкина становился последним случаем применения смертной казни в России. Президент готовил страну к вступлению в Совет Европы и в ближайшие дни планировал принять соответствующий мораторий. И тут же в мозгу забрезжил маячок: отныне такие стрелки, как он, Павел Троян, рискуют своей свободой, но не жизнью. А, как известно, где большой срок, там и амнистия…
Утром на его цифровой пейджер пришло закодированное сообщение.
Эту комбинацию цифр Павел знал наизусть: его «приглашали на собеседование», значит, поступил новый заказ, и он должен будет встретиться с «отцом» в оговоренном месте для обсуждения подробностей.
Сурген ждал его на скамейке небольшого садового товарищества в десяти километрах от города. Одетый в дождевик и резиновые сапоги, он смахивал на пожилого интеллигентного дачника, вышедшего вдохнуть озона после затяжного дождя.
— Что-то плохо ты выглядишь, какой день «на стакане»? Потеряешь форму — отправишься тюремный двор мести. — Сурген полоснул Трояна неодобрительным взглядом.
— Да засиделся, не движется ж ничего.
— Скоро задвижется. — Сурген протянул ему пухлый конверт, из которого посыпались разноформатные фотографии. — Вникай в суть задачи, солдат, картинки посмотришь потом.
Информация, которую он сообщил, шокировала даже видавшего виды Трояна: главы славянской группировки «заказали» самого Вячеслава Линника, двадцатилетнего кандидата в воры в законе, которого, в нарушение всех правил общины, планировали в ближайшее время короновать кавказские авторитеты. Троян понимал — это ход ва-банк, вызов всему Кавказу, который станет переломным моментом в надоевшей этнической междоусобице.
Ситуация осложнялась тем, что Слава Линник отдыхал в Испании. Там и нужно было произвести ликвидацию. С этой задачей, по мнению Сургена, мог справиться только один его боец. Тот, у которого пока не было судимостей, который не только бывал, но и жил за границей, худо-бедно изъяснялся на двух языках, имел нейтральную внешность и за истекшие три года не провалил ни одного дела.
Со вкусом, обстоятельно Сурген выдавал четкие, продуманные инструкции. Троян слушал низкий голос хозяина и старался дышать ровнее. Вот он, золотой шанс, та самая особенная ниша. Если он сработает четко, то ему откроются совсем другие горизонты!
