— Да, это был наш шанс. Шанс прожить жизнь вместе, в любви и доверии. Мое слово врача для тебя ничего не значит? Я говорил тебе, все будет нормально, ты же взяла на себя риск, который мог убить вас обеих. Бросилась к какому-то шарлатану, который еще неизвестно что смыслит в этих делах.
— Роберт Нойманн не шарлатан.
Харис замолчал.
— Нойманн, ну конечно, как я не подумал… Кто еще взялся бы за это дело в сложившихся обстоятельствах… Для него все люди — кролики, им руководит одно лишь тщеславие. Зато в собственных глазах он — светило… Я не знаю, отдаешь ли ты себе отчет, что своим чудовищным обманом ты отказала мне в праве быть отцом, мужем, профессионалом, наконец!
Харис нажал на кнопку отбоя, отошел от окна и, ослабив узел галстука, рухнул в кресло.
Жена приняла необратимое решение, вскрыв острым скальпелем их совместную жизнь, их общее будущее. Вот он, ее способ разрешения жизненной дилеммы: сбросить его со счетов, лишить всех человеческих прав…
Дернув лицом, он вновь протянул руку к телефону.
— Рад слышать моего дорогого коллегу! Как нынче погода в Афинах, уж, наверное, получше, чем наша слякоть?
— Слякоть. Именно, аморальная циничная слякоть.
— А я думал, вы звоните меня поблагодарить… — Голос профессора был ровным и не выдавал никакого волнения. — Все прошло без малейших осложнений, пациентка чувствует себя хорошо.
— Я тебя затаскаю по судам. Ты не имел права. Моя жена — не подопытный материал для твоих сомнительных исследований.
— Господин Илиадис, я не совсем понимаю, о чем мы говорим, — Нойманн перешел на официальный тон. — Наша клиника практикует подобные операции уже несколько лет. Вмешательство было произведено в соответствии с установленным медицинским протоколом и по всем действующим правилам. К тому же ваша очаровательная супруга представила необходимые для данной процедуры документы в полном объеме… включая ваше собственное согласие.
— Оно было подделано, ты прекрасно знаешь, что я никогда бы не дал согласия на такую операцию!
— У меня не было оснований не доверять вашей жене, — Нойманн не переходил на «ты», намеренно удерживая дистанцию. — Спешу вас заверить: я вполне удовлетворен полученным результатом и обязательно включу этот случай в мой доклад на следующем конгрессе. Вы, любезнейший, сейчас излишне эмоциональны, но я вас извиню, — профессор сделал многозначительную паузу. — И потом, не станете же вы обвинять любимую супругу в нарушении закона. В Германии подделка подписи квалифицируется как мошенничество и карается внушительным сроком. Так что давайте закончим этот неприятный разговор. Я с нетерпением буду ждать новостей о нашей маленькой Афродите в самом ближайшем будущем! — подытожил он и разъединился.
