Наконец массивная дверь распахнулась, приглашая его войти.
Холеный сорокапятилетний министр был одет неформально: светлая рубашка удачно подчеркивала свежий теннисный загар, а форма замшевых туфель, облегавших узкую стопу политика, не оставляла сомнений в том, что над ними потрудились лучшие парижские мастера.
Готье был любезен и, судя по всему, настроен доброжелательно. Его вкрадчивый голос обволакивал, усыпляя подозрительность оппонента. Белло стало понятно, как столь молодой человек ухитрился сделать головокружительную карьеру, обойдя многих заслуженных деятелей политической сцены. Образованный, умный, обходительный, он обладал холодным рассудком и полной уверенностью в собственном превосходстве. Министр умел ловко манипулировать людьми, интуитивно нащупывая ахиллесову пяту собеседника в считаные секунды. В дебатах и дискуссиях ему не было равных: никогда не поддаваясь эмоциям, он препарировал собеседника легко и непринужденно, вовремя предъявляя убийственно верный аргумент.
Казалось вполне закономерным, что единственной его слабостью были женщины. Последние с готовностью сменяли друг друга по мере продвижения «милого друга» по карьерной лестнице.
Дважды женатый функционер на этом останавливаться явно не собирался. Около года назад, сразу по окончании очередного бракоразводного процесса, пресса подняла шум по поводу отношений Готье с супругой известного парижского тележурналиста. Последний узнал об измене жены из газет, после чего оказался прикован к постели, не в силах оправиться от инсульта. Развод и заключение нового официального брака при таких обстоятельствах казались невозможными, поэтому роман Марселя Готье с красавицей Валери Брунетти продолжал носить неформальный характер.
Белло было хорошо известно и другое обстоятельство: Валери приходилась приемной дочерью мэру одной из корсиканских коммун. Поговаривали, что в последнее время влюбленный министр часто бывал на острове, приобрел там небольшое имение и был хорошо знаком с местной правящей верхушкой. Неудивительно, что эту сторону своей жизни политик старался не афишировать.
Сначала их беседа развивалась по стандартному сценарию. Но по мере углубления в подробности дела Готье, начавший было терять терпение, внезапно заинтересовался одной из второстепенных свидетельниц, некой Клер Дюпон, которая вместе со своей матерью проезжала по улице Генерала Леклера в вечер убийства. С ее слов, она видела в полумраке фигуры двоих мужчин, один из которых по описанию был похож на префекта, второй же… мог быть кем угодно.
