— Чуйко, ты чего здесь сидишь? — он протянул руку, потом с удивлением дотронулся до моего запястья. — Да ты, брат, горишь весь, а ну-ка… Лыков, — позвал он стоящего возле второй машины водителя. — Живо отвезти политрука в наш госпиталь, сдашь главврачу, скажешь – я приказал, вернешься и доложишь все. Чуйко, ты не переживай, все пройдет хорошо, всем уже все понравилось, езжай, выздоравливай.
— Ну как ты, больной, болеешь?
— И тебе, Сеня, здравствуй. Наконец хоть пришел проведать самого больного человека в мире, — с карлсоновской интонацией произнес я. — Проходи, вон табурет бери, садись поближе, у меня капельница еще минут десять будет капать.[13]
Сеня в накинутом халате прошелся к соседней пустой кровати, где возле тумбочки стоял табурет, ухватил его, подошел к моей постели, поставил рядом табурет, бухнулся на него и только потом протянул руку, здороваясь со мной.
— Извини, Коля, вчера не смог, бегал от поклонников, пока не спрятался у одного знакомого… Да ты и так уже все знаешь к тебе Борька должен был прийти и рассказать о концерте.
— Борька-то был, но он все без подробностей рассказывал, в общих чертах, так сказать. Сказал, что все прошло замечательно, что вас всех на бис вызывали, что требовали автора, что присутствовало не только армейское начальство, но и партийное, вместе с товарищем Ждановым. Так что давай, рассказывай.
Рассказ он начал с того, что после проведения генеральной репетиции к нему подошел какой-то чин из НКВД и сообщил, что я попал в госпиталь с воспалением легких и теперь он, Сеня, как мой заместитель становится главным и за все несет личную ответственность.
Вот тут Сеня и понял, что если сорвется концерт, то в лучшем случае его ждет уборка снега где-нибудь на Магадане – надо действовать. Этот хитрый жук стал действовать методом "от противного", типа кто нам мешает, тот нам поможет. И на следующий день среди высокого начальства как военного так и гражданского, которое регулярно приходило на репетиции, он убитым голосом бросал фразы "жаль, по радио наши люди не услышат этот концерт", или вот "если бы концерт записать на пластинку", и "эх, нам бы конферансье толкового", при этом сокрушенно вздыхал. Как он этого добился, я не знаю, но первого мая в зале была записывающая аппаратура, концерт передавали по радио, да и еще концерт вел молодой конферансье артист Ленинградского театра эстрады и миниатюр Аркадий Райкин – охренеть, где Сеня его нашел?
