— Да некого оставить, Борь, и зама у меня нет.
— А эти? — он махнул головой в сторону потолка, намекая на местное начальство.
— Эти сняли с себя всякую ответственность. О, придумал, у меня ведь есть Сеня.
— Вот, а говорил зама нет. Значит послезавтра в восемь я за тобой заеду, — поднявшись со стула Борис Крендельков протянул руку для пожатия.
В машине было теплее, чем на улице, жалко что в шинельке уже нельзя.
— Колька, что насупился как сыч, — Крендельков пихнул меня плечом. — Не переживай, у нас все будет хорошо.
— Хорошо-то хорошо, Борь, а только показ оружия я бы перенес.
— Так, — он опять меня пихнул плечом. — Хватит хандрить, ты реши для себя. что важнее – оружие или твой концерт?
— Вот я и решаю, и чем больше думаю, тем уверенней начинаю считать, что концерт, а оружие… оружие надо еще дорабатывать.
— Это ты так пошутил, Коля?
— Да какие тут шутки. Вот смотри, наш народ достоин хороших песен?
— Конечно достоин.
— Во-о-от, а что сейчас поют: "Если завтра война", "Три танкиста", "Смело мы в бой пойдем", "Дальневосточная" и т. д. и т. п.
— Ну и чем они тебе не нравятся, — набычившись спросил Крендельков. — Хорошие песни.
— Слов нет, Боря, песни замечательные, но они, как тебе сказать… В парке девушке этими песнями свою симпатию не выскажешь, и под слова "Если завтра война", ее не обнимешь, я понятно говорю? — дождавшись кивка, я продолжил. — Нужны песни такие, вспоминая которые у бойца, вне зависимости на войне он или нет, вставала перед глазами его мамка, батя, сестры, братья, любимая девушка, наконец, дом родной, соседский яблоневый сад, одним словом все то, что мы называем РОДИНА. Чтобы вспоминал как целовался с девушкой под лирические песни, как хорошо он жил дома, а не о том как готовился к войне, и на каком пути стоит его бронепоезд, — я замолчал, ожидая реакции на свои слова.
Борис задумчиво посмотрел на меня.
— Возможно, Коля, ты в чем-то, да нет, точно прав, вот ты и давай всем нам таких песен, под которые можно будет обнять девушку, — и он весело засмеялся. — А то я сейчас представил как под "Три танкиста" пытаюсь целоваться со своей Машкой, — он снова начал смеяться, посмотрев на него и представив его фантазии я тоже начал ржать.
Так мы и не заметили как приехали на стрельбище. А там от начальства яблоку негде упасть было – и свое, и чужое, и из Наркомата вооружения. Мое непосредственное начальство в лице комдива полковника Волкова Ивана Степановича тепло меня встретило, выслушало мой рапорт и повело меня и Кренделькова к группе отдельно стоящих командиров. Бог мой, да тут почти все с ромбами на петлицах,
