Жаль, что Люси Тидвелл была бродягой. Все это знали, но все же она заполучила гигантское кольцо и хорошего мужа.
― Бунтарка.
Пирс. Звук его голоса пустил дрожь по моей коже, оставляя мурашки по всему телу.
― Черт возьми, ― прошептала я проклятия себе под нос и повернулась к нему лицом.
Мой желудок делал маленькое погружение, которое происходило, когда я смотрела ему в глаза.
Этот человек был великолепен, выглядел так, будто только что сошел со страниц журнала «ДжиКью».
Он был в безукоризненном темно-синем смокинге, волосы на голове были в беспорядке, а на его загорелой коже не виднелось ни капли пота. Словно солнце дало ему отсрочку от своего гнева.
― Что-то нужно?
Я добавляю головокружительную вежливость в свой голос. С тех пор, как он засунул свою гребаную карточку в декольте моего платья, будто я была дешевкой, я избегала его во время всех больших мероприятий.
― Я должен хотеть чего-то, чтобы поговорить с тобой? ― усмехнулся он.
Зачем тебе говорить со мной? Я не важна.
― Ну, думаю, нет.
Пожав плечами, я посмотрела на воду, желая, чтобы он не стоял так чертовски близко. Я чувствовала его взгляд на себе, и это вызывало беспокойство. Этот мужчина заставлял чувствовать меня жар в десять раз сильнее.
― Вообще-то, мне было интересно, почему я ничего от тебя не слышал.
Он обошел вокруг так, что мы стали еще ближе, и снова лицом к лицу.
― Ты серьезно?
Я даже не могла сказать, что не поверила ему. Я знала, что Пирс не фильтрует свою речь. Если он захочет тебя трахнуть, то так прямо и скажет. Проверяя наше окружение, я увидела, что никто не обращал на нас внимания, кроме брюнетки-мышки.
― Ты права. Ты заслуживаешь лучшего, чем это.
― Лучше, чем что? ― спросила я, гадая, к чему он ведет.
― Ты заслуживаешь большего, чем меня…Нагибающего тебя над кухонным столом и трахающего, после того, как засуну свое лицо между твоих бедер, чтобы посмаковать тебя.
Наши глаза встретились, и мой рот превратился в пустыню. Боже, почему я не была застенчивой девственницей и не сбежала, покраснев? Почему я хочу, чтобы он трахал меня напротив стены, чтобы я оставила царапины на его спине? Одна только визуальная картинка чуть не заставил меня стонать. Не помогло, что его голос был гладким, как мед, завернутый в мужественный бантик. Это так неправильно.
― Вау. И что же я тогда заслуживаю?
Я приподняла бровь и попыталась притвориться, что он не повлиял на меня. Мои твердые соски и учащенный пульс говорили иначе. Пирс ухмыльнулся и издал жужжащий звук.
