Затем Тоз перешел к цели их визита. В двух фразах он показал им, что знает все, а об остальном догадывается, и что нет совершенно никакой необходимости путаться в объяснениях.
– Я знаю, что вы ищете одного своего друга по имени Наз, археолога при министерстве Архивов, Священных книг и Сокровенных изысканий. Отличный парень, которому было поручено обследовать Маб, деревню, где на нашего чудесного Посланца, да будет благословенно его имя, снизошло откровение священного Гкабула. На черном рынке мышиной дыры вы своими вопросами потревожили нескольких честных чиновников, которые, естественно, доложили о вашей выходке своему начальству и судьям Нравственного здоровья. За то, что чиновники оказались на том базаре и услышали ваши вопросы, они были сурово наказаны, вот беда какая… А уже оттуда информация пошла из уст в уши и добралась до меня. Все рано или поздно доходит сюда, я приятельствую со всеми. Итак, теперь выкладывайте, как вы познакомились с Назом, а также расскажите о себе. Если вы хотите, чтобы я вам помог, придется все мне рассказать.
Ати и Коа не колебались ни секунды. Ати поведал, как познакомился с Назом где-то в дороге, когда возвращался из санатория в краю Син в родной Кодсабад, а также пересказал их долгие разговоры о таинственной деревне, обнаруженной паломниками. Наз был взволнован, он говорил о странных вещах, которые Ати не мог как следует понять, вроде того, что открытие станет чуть ли не отрицанием всего Абистана и его вероисповедания. Затем слово взял Коа и рассказал о себе, о своем бунте против членов семьи, поддерживавших политику геноцида, о своих первых изысканиях в поездках по опустошенным пригородам и заброшенным деревням; он рассказал также о прогулке в гетто Балиса и переходе через Кодсабад, от которого у друзей осталось четкое впечатление, что Абистана не существует и что Кодсабад – всего лишь некий артефакт, театральная декорация, скрывающая за собой кладбище, и даже еще хуже, от которого в их головах отпечаталось страшное ощущение того, что жизнь уже давно погибла, а люди страдают от собственной бесполезности и уже не понимают, что они лишь туманные остатки жизни, болезненные воспоминания, блуждающие в потерянном времени.
Закончили они свой рассказ ужасной историей, которая заставила их оставить родной квартал и отправиться просить помощи у Наза: назначением Коа вырубщиком в судебном процессе над молодой женщиной, матерью пятерых детей, обвиненной в богохульстве, которую неизбежно ожидал стадион.
