Если и существуют исключительные честолюбцы, держащие к тому же в руках всех четырех тузов в этой бесконечной комбинационной и смертельно опасной игре – знание, власть, ум и безумие, – то Рам, без сомнения, был лучшим из них.
Ати встряхнул головой, чтобы прогнать навеянные обстоятельствами мысли, встал на колени, потер руки о могильную плиту, чтобы они покрылись земным прахом, скрестил их над смиренно опущенной головой, как делают во время Святейшего Моления в Святой Четверг, и зашептал:
– О усопший, кем бы ты ни был, лежащий в этой могиле, приветствую тебя и желаю всего наилучшего, что потусторонний мир может предложить людям доброй воли. Если ты не Коа, как я думаю, прости, что надоедаю тебе своими речами. но я должен исповедоваться и облегчить свою боль, поэтому позволь мне, несчастному, обратиться к тебе, как если бы ты был моим другом… А если, согласно нашим верованиям, усопшие в загробном мире объединяются, то я очень тебя прошу передать ему мое послание.
Дорогой Коа, мне недостает тебя, я ужасно страдаю. Я задаю себе много вопросов о тебе; мне не верится, что ты умер из-за падения в яму, как рассказывает этот краснобай Рам, это на тебя не похоже, ты так же хорошо владел своим телом, как и своим умом… и ты никогда не испытывал недостатка в смелости, даже тяжело раненный ты нашел бы в себе силы добраться до склада, где я сделал бы все для твоего спасения… А еще проще, ты постучал бы в дверь первого попавшегося дома и попросил бы о помощи… Люди не отказали бы тебе, еще не все чувства умерли в них под небом Абистана… Пока люди дают жизнь детям, живут под крышами домов и разжигают огонь, чтобы согреться, жизнь еще теплится в них, а значит, и инстинкт ее сохранения… Дорогой Коа, я страшно упрекаю себя в том, что во время нашего бегства мне пришла в голову мысль разойтись в разные стороны; я думал, таким образом мы удвоим шансы на спасение. Получается, в итоге я разделил их надвое и тебе оставил худшую половину; надо было мне бежать налево, а тебя отправить направо… С той стороны не было никаких препятствий, кроме нескольких псов, которые просто обнюхали мне ноги… Вернувшись на склад и увидев, что тебя там нет, я должен был тут же отправиться искать тебя… А что я сделал… о, горе мне… я завернулся в одеяло и уснул… Мне стыдно, Коа, мне очень стыдно; я трус… Я бросил тебя, брат мой, и именно поэтому ты умер в какой-то собачьей конуре или же тебя убили профессиональные убийцы… Я не пытаюсь приуменьшить свою вину, но, не знаю почему, я все же где-то в глубине души храню надежду, что ты жив, пусть даже сидишь в тюрьме, но это надежда безо всяких иллюзий, потому что теперь я немного понимаю, кто такие Достойные, правящие нашим многострадальным миром… Я узнал, что Наз, с которым я так хотел тебя познакомить, возможно, тоже мертв… Он якобы наложил на себя руки в таинственной деревне, которая так некстати обнаружилась на священной земле Абистана… Я ни на секунду не верю в его самоубийство: Наз был ученым с холодной головой, который стремился к изучению и познанию, а в мечтания и иллюзии не вдавался… Его убили те, кого он потревожил своим открытием… и он знал, что все так и случится; однажды вечером у костра он сам мне сказал. Что касается меня – я как неупокоенная душа, мертвая и блуждающая… Но и в несчастье есть благая частица… тут, где я теперь нахожусь по милости клана Достойного Бри, у меня есть слабая возможность хоть немного разузнать о тебе и Назе… Меня хотят использовать для реализации какого-то неизвестного мне плана, поэтому Раму обязательно придется посвятить меня в некоторые секреты… Он не станет стесняться, поскольку знает, какой меня ожидает конец… но какое значение имеет моя судьба, если этот мир слишком угнетает меня, я не испытываю к нему никакой привязанности и не собираюсь цепляться за него ни за какую цену… Очень скоро, дорогой Коа, я присоединюсь к тебе, и тогда, в потустороннем мире, мы сможем совершенно, как я надеюсь, безнаказанно продолжить наши приключения и невероятные поиски истины. Обнимаю тебя и до скорого свидания.
