А в начале очередного семестра двери колледжа уже не открылись.
* * *
К нам подошли двое полицейских и сообщили, что мы находимся на закрытой территории и должны немедленно покинуть ее. Воинская часть неподалеку подняла мятеж, и скоро весь район будет оцеплен правительственными войсками.
Я сказал, что у нас сломалась машина и что никаких официальных предупреждений мы почему-то не получали.
Полицейские даже слушать меня не стали. Они еще раз повторили, чтобы мы немедленно убрались отсюда. Вскрикнула Салли: один из полицейских открыл заднюю дверь и вытащил девочку из машины. Я попытался вмешаться и получил в лицо кулаком.
Меня прижали к автомобилю и обшарили карманы. Обнаружив в бумажнике преподавательскую карточку, полицейские конфисковали мое удостоверение личности. Я было запротестовал, но без толку.
Изобель и Салли тоже подверглись обыску.
После этого полицейские выкинули наши вещи на дорогу, а запасные канистры с бензином перенесли к себе в багажник. Тут мне вспомнился один репортаж по радио, и я потребовал ордер. И снова никакой реакции от них не последовало.
Нам всучили какую-то бумажку, вроде квитанции. На одной стороне сообщалось, что мое имущество изымается как запрещенное к хранению и перевозке, но по завершении процедуры, описанной на обороте, я могу получить его назад.
На обороте был напечатан только номер телефона и три слова: «Полиция – отдел расследований».
Наконец те двое предупредили: через полчаса они вернутся. Если к тому времени мы никуда не уберемся, то за последствия они не отвечают.
Полицейские направились к своей машине, а я догнал того, кто ударил меня, и что было силы наподдал ему пониже спины. Он споткнулся и упал. Никогда такого со мной еще не было. Внутри все клокотало от страха и адреналина. Напарник того полицейского обернулся и накинулся на меня. Я попытался ударить его кулаком в лицо, но промахнулся. Мельком я разглядел, что на нем минимум трехдневная щетина. Он захватил меня за шею, повалил и, впечатав лицом в землю, стал заламывать мне руку за спиной. Первый тем временем поднялся, подошел к нам и трижды пнул меня под ребра.
На третьем ударе я сумел свободной рукой схватить его за ногу и подержать пару секунд, но он все-таки вывернулся. Я успел заметить, что он обут в обычные белые кроссовки.
У второго на куртке не было ни знаков отличия, ни личного номера. Он отпустил меня, и я упал ничком на дорогу.
После того как они уехали, Изобель помогла мне подняться и усадила на пассажирское сиденье. Потом достала салфетку и утерла у меня кровь.
