Отступившее во время отлива море обнажило острые камни, оставив мелкие лужицы, в которых отражалось холодное небо. Скоро начнется прилив, и море вернется. Изменится ли что-нибудь?…
Погруженный в раздумья, я отошел достаточно далеко, туда, где галька уступала место тяжелому песку. Он мокро блестел и был покрыт пеной от медленно накатывавших волн. Вдруг я осознал, что мои вещи остались там, где мы разговаривали с парнем, и поспешил назад. Я же совсем его не знаю, а кроме тех сумок, у меня ничего не осталось.
Парень по-прежнему сидел рядом с моими вещами, даже не притрагиваясь к ним. Когда я подошел, он встал.
– Ну что, решили?
– Решил что?
– Поплывете с нами во Францию?
– Навряд ли, – ответил я. – Не знаю.
– Отплываем завтра из Шорема, с вечерним приливом. Назад не вернемся.
– Хорошо, постараюсь. Всегда хотел побывать во Франции.
– Ни разу не ездили?
– Нет, даже когда была возможность.
Парень махнул рукой на прощание и побрел по каменистому берегу в направлении Уэртинга.
Я окликнул его. Он обернулся.
– Ты слышал что-нибудь про бордель для африммских солдат? – спросил я. – Мне рассказывали, работал где-то неподалеку.
– Ну да, был тут такой.
– Где? Что с ним случилось?
– Его закрыли, когда африммы отступали. Всего несколько дней назад. Не исключено, что вернутся и вновь его откроют.
– Где он? – опять спросил я.
– Недалеко отсюда, минутах в десяти ходьбы. Старая гостиница.
Парень говорил что-то еще, но, охваченный жутким предчувствием, я практически ничего не слышал. Вроде бы в основном там работали белые. Женщины и подростки. При попытках бегства в них стреляли, а тела выбрасывали на пляж, прямо у гостиницы. Отштукатуренное белое здание на сваях, стоит на мысе. Выделяется, такое не пропустишь. Да и смрад разложения, тянущийся от трупов…
Я попятился от парня, чуть не зажимая уши от заполнявшего их оглушительного звона. Ноги сами несли меня в направлении той гостиницы.
Галька уступила место тяжелому мокрому песку, обнажившемуся из-за отлива. Оказавшись возле воды, я заметил, что она вовсе не такая чистая; напротив, она была очень грязная, вся в темных разводах – видно, в нее пролилась нефть или что похуже. От моря тянуло резким запахом дизельного топлива. Песок тоже был покрыт маслянистым осадком, который радугой переливался на свету.
Через пять минут я увидел эту гостиницу, узнал ее по описанию. Когда-то она была типичным курортным отелем в викторианском стиле, теперь на крыше развевались африммские флаги, а на белых стенах чернели лозунги. Я начал подниматься с пляжа в сторону мыса, но скоро заметил, что вокруг ошивается много африканцев.
